Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

Чтобы пресечь и осудить сам факт измены, в феврале 1943 года был проведен ряд процессов, где были заочно осуждены и приговорены к расстрелу бывшие генералы Красной Армии А.А. Власов, В.Ф. Малышкин и некоторые другие предатели, активно сотрудничавшие с фашистами. Но и здесь не обошлось без ошибок. Директива Ставки № 30 126 от 12 мая 1943 года, подписанная Сталиным, определяла, что, ’’как теперь достоверно установлено, генерал-лейтенант Качалов В.Я., генерал-лейтенант Власов А.А., генерал-майор Понеделин П.Г., генерал-майор Малышкин В.Ф. изменили Родине, перебежали на сторону противника и в настоящее время работают с немцами против нашей Родины…”. В компанию к предателям Власову и Малышкину ’’пристегнули” и патриотов Отечества Качалова и Понеделина. Лишь в 1956 году Качалов и Понеделин были реабилитированы.

Берия и его службы активизировали проверку и выявление сомнительных элементов не только по эту сторону линии фронта, но и пытались выяснить обстановку в формированиях, созданных немцами из военнопленных. Однажды Берия, который докладывал о своих делах обычно один на один со Сталиным или только в присутствии Молотова, показал Верховному протокол допроса генерал-майора Красной Армии А.Е. Будыхо, вырвавшегося из немецкого лагеря и перешедшего к партизанам. Будыхо был в Ораниенбургском лагере, где находились преимущественно пленные командиры. Он дал очень многим подробные характеристики, рассказал о приезде в лагерь личного представителя Власова генерала Жиленкова, других функционеров РОА. К слову сказать, Жиленков до войны работал секретарем одного из райкомов партии Москвы, быстро выдвинувшись в результате репрессивного вала, прокатившегося по партийным работникам. Будучи членом Военного совета 32-й армии Западного фронта, Жиленков оказался в окружении, затем в плену. Беспринципность и приспособленчество человека, случайно оказавшегося в партийных вожаках, быстро привели его в стан коллаборационистов. Таким же оказался и другой приближенный Власова, бывший генерал-майор Малышкин, начальник штаба 19-й армии. Он был репрессирован в 1938 году, в начале войны освобожден, но в конце концов оказался у Власова. Трудно сказать, руководила ли этим человеком обида или его предательские намерения вытекали из его убеждений. Во всяком случае, когда Берия докладывал по делам ряда осужденных и освобожденных позднее генералов, Сталин бросил:

— Разберитесь, кто ходатайствовал за Малышкина…

Сталин не стал дальше читать материалы допроса Будыхо: ему было жалко времени на знакомство, как он полагал, с деяниями недобитков, которых он не выявил в 1937–1939 годах.

А в конце концов, думал Сталин, все эти Власовы ничего изменить не могут. Самые страшные месяцы 1941 года страна выстояла. В истории трудно найти пример более катастрофического начала войны, чем войны Великой Отечественной. Все крупнейшие военные и политические авторитеты считали, что Россия продержится максимум три месяца. Советский народ опроверг эти прогнозы. Правда, потом сам факт невероятного упорства и стойкости стали приписывать лишь ’’мудрому руководству” Сталина, хотя он как раз более всего виновен в таком катастрофическом начале.

Глава 3 Верховный Главнокомандующий

Генерал, одержавший победу, в глазах людей не совершал вовсе ошибок…

Вольтер.

На все вопросы может ответить только время. Еще несколько лет назад все мы о Сталине знали очень мало. Он был похож на мраморное изваяние, освещенное солнцем; та сторона, что была согрета и обласкана его лучами, выдавалась за суть феномена. Другая же, находящаяся в мрачной тени, как бы не существовала вовсе. Но сегодня мы, открывая все новые и новые страницы истории, еще больше убеждаемся, что и ’’солнечная сторона'’ — это лишь видимость. Сталин подлинный, настоящий всегда прятался в тени за статуей, выставленной для всенародного обозрения.

Я знаю, это утверждение вызовет у некоторых негодование и даже гнев. Тридцать лет тому назад, видимо, ту же реакцию оно вызвало бы и у меня. Но по мере ознакомления с подлинными документами, материалами, свидетельствами очевидцев я все больше приходил к убеждению, что даже в той области, где до последнего времени сохранялся мираж величия ’’вождя”, никакого гения не было. Меня можно сразу же опровергнуть ссылками на авторитеты, на наших глубокоуважаемых военачальников, написавших свои воспоминания о войне. В целом в мемуарной литературе Сталин изображается с положительной стороны, хотя внимательный читатель и здесь найдет немало осторожных оговорок, намеков, косвенных свидетельств, указывающих на отсутствие гениальности у Верховного Главнокомандующего. Ко всем этим вопросам я еще вернусь, а сейчас выскажу два замечания.