Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

Отсутствие у Сталина военных знаний очень быстро почувствовали работники Генштаба и пытались ’’самортизировать” своими распоряжениями многие полуграмотные приказы Верховного. Окружавшие его военачальники считали нормальным явлением некомпетентность политического деятеля в военных делах, но в силу причин, о которых я говорил выше, не могли говорить об этом в полный голос. Однако, как свидетельствует советский военный историк Н.Г. Павленко, неоднократно встречавшийся с Г.К. Жуковым после отстранения его от активной работы, прославленный маршал говорил о Сталине: ’’Как был, так и остался штафиркой” (т. е. штатским).

Сталин согласился с предложенным Шапошниковым, Жуковым и Василевским порядком планирования стратегических операций. Вначале он просто рассматривал предложения Генштаба и выражал к ним свое отношение. В последующем по рекомендации Шапошникова, который уже ушел из Генштаба и стал начальником Высшей военной академии имени К.Е. Ворошилова, но которого часто приглашали к Сталину на совещания, после доклада Генштаба о замысле той или иной операции эти предложения всесторонне прорабатывались с начальником тыла, командующими родами войск, начальниками главных управлений Наркомата обороны, Главными политуправлениями Красной Армии и ВМФ. После получения всех расчетов, соображений по обеспечению операции Шапошников рекомендовал заслушивать мнение командующих фронтами, участвующих в операции (устно или письменно — по обстановке), и лишь после этого приступать к окончательной проработке операции, определению способов ее реализации. Верховный был поначалу обескуражен необходимостью такой большой и громоздкой, как он выразился, ’’долгой и рутинной работы”. Шапошников, чья роль учителя Жукова, Василевского, Антонова и самого Сталина, по моему мнению, еще не оценена в должной мере, терпеливо объяснял, что это минимально необходимый объем работы. Конечно, добавлял он, некоторые операции, может быть, придется готовить несколько дней, а другие — несколько месяцев. Природным практическим умом Сталин понимал, что Шапошников прав, но в то же время видел свою если не беспомощность, то полную неподготовленность. Однако скоро Сталин выработал удобную линию поведения при планировании операций, которая позволяла сохранять высокое реноме главного полководца и фактически не рисковать своим авторитетом. Внимательный анализ архивов Ставки свидетельствует, что Сталин обычно излагал свои идеи в двух аспектах. В самом общем виде, как, например, он сделал это на совещании в Ставке в январе 1942 года: ’’Надо нс давать врагу передышки и гнать врага на запад…”¹² Идея носила характер общего пожелания, отражала настроения широких масс советских людей, но не содержала конкретного стратегического замысла. Она не учитывала наши возможности ’’гнать без передышки”, способность врага противодействовать этому намерению, не выдвигала форм и способов реализации идеи. Это намерение политического, государственного деятеля, но не полководца.

Другой аспект связан с корректировкой, уточнением конкретного плана, замысла и сроков. Но поскольку эти замечания Сталина были резюмирующими, заключающими, подводящими итоги, они производили особое впечатление. Хотя весь план — его содержание, последовательность осуществления, вопросы взаимодействия, материально-технического обеспечения, глубина задач — был всесторонне проработан Генштабом, заключительные ’’мазки” на картине принадлежали Сталину, который после этого считался как бы творцом всей идеи.

Что касается конкретного указания Сталина ”не давать врагу передышки и гнать на запад”, высказанного на совещании в Ставке в январе 1942 года, то его результатом явилось ’’Директивное письмо Ставки Верховного Главнокомандования”. Этот документ не был проработан должным образом ни в военном, ни в экономическом, ни в техническом отношениях. В нем изложен ряд соображений о необходимости действий ударными группами (что немцы практиковали с самого начала войны), о проведении артиллерийского наступления. Военным советам разъяснялось, что нужно перейти от практики ’’так называемой артиллерийской подготовки” к практике артиллерийского наступления. Артиллерия ’’должна наступать вместе с пехотой…”. Забегая вперед, скажу, что указание об ’’артнаступлении” привело к разночтению и путанице в войсках. Некоторые командиры были смущены выражением ’’так называемая артподготовка”. Что, она вообще отменяется? Но как можно наступать без нее? Что значит ’’артнаступление”? С фронтов посыпались вопросы… Но Сталину передокладывать уже никто не решился, а в рабочем порядке разъясняли и в конце 1942 года отразили в новом Боевом уставе пехоты (БУП-42): артподготовка остается, артиллерийская поддержка атаки остается, как и артиллерийское обеспечение боя пехоты и танков в глубине. Другими словами, сохраняются все три периода действий артиллерии, которые были известны еще до войны. Но Сталин ’’дошел” до них только в начале 1942 года и выразил в идее артиллерийского наступления.