Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

А пока шли жестокие будни войны, и все висело на волоске. Ясно, что после Минска немцы нацелились на Смоленск и Москву. Продолжая читать оперативную карту, Сталин, видимо, с горечью еще раз подумал, что не на юго-западе, как он предполагал, немцы нанесли свой главный удар. А ведь там было размещено 58 дивизий, из них 16 танковых и 8 моторизованных! Но и здесь главные силы фронта оказались как бы в стороне от направления основного удара врага и не смогли отразить наступление, что было вполне реально. Неудачное построение войск на юго-западном направлении привело к тому, что танковый кулак немцев устремился в слабо защищенный стык между Луцком и Дубно. Сталин помнил, что еще 30 июня Ставка разрешила отвести войска фронта к рубежу укрепрайонов старой границы, что означало отступление на 300–350 километров. В общем, полагал Сталин, фронт несколько приостановил наступление врага, но остановить его не сумел. На Южном фронте — положение не лучше.

Потери были огромны: около 30 дивизий фактически перестали существовать и около 70 потеряли более 50 % личного состава; уничтожено около трех с половиной тысяч самолетов, более половины складов горючего и боеприпасов. И это лишь за три недели войны! Конечно, немцам этот успех дался недешево. За три недели благодаря героизму советских солдат, командиров, политработников на советско-германском фронте удалось уничтожить около 150 тысяч солдат и офицеров вермахта, более 950 самолетов, несколько сот танков. Но, как станет ясно много позднее, поступавшие в центр данные о наших потерях были занижены, а о потерях противника — сильно завышены. Вот что докладывали после двух недель боев Сталину (сохраняю стилистику справки):

’’Потери самолетов:

противник минимум — 1664

наши потери — 889

танков: противник — 2625 наши — 901

Потери в людском составе у противника: убитых — 1 млн. 312 тыс. Кроме того, в ожесточенных боях на разных участках противник нес огромнейшие потери, но так как наши части отходили — учесть потери невозможно. Много уничтожено и еще не учтено диверсантов-парашютистов.

Пленных 30 тыс. 004 человека, кроме того, много взято в плен парашютистов, но не учтены. Наши потери пропавших без вести и пленных до 29.06. около 15 000 человек.

Уничтожено в Балтийском море 5 пл (подводных лодок. — Прим. Д. В.) и 1 в Черном море. Уничтожено два монитора…”²⁸

Такие путаные и искаженные донесения. Судя по ним, трудно иметь реальное представление о положении дел на фронтах, соотношении сил, точном количестве самолетов, танков. Однако такая статистика — не случайность. Все это — плоды единовластия, когда не всякая правда была нужна. Развал управления фронтов, армий, окружение десятков соединений — все это сопровождалось составлением сводок, не имеющих ничего общего с действительностью. Но ведь Сталин руководствовался ими! Он не допускал и мысли, что его обманывали. Поэтому часто решения, принимаемые в то время Ставкой, исходили из желаемого, предполагаемого, вероятного, а не строго реального.

Но как бы там ни было, первоначальная мощь удара фашистов была заметно ослаблена. А главное, немецкому командованию не удалось добиться поставленной Гитлером цели — уничтожить основные силы Красной Армии.

Армия сражается. Отступает, но сражается. Оглядывая на карте панораму жестоких боев, Сталин исподволь приходил к выводу: война будет долгой. Если устоим в ближайшее время, есть шанс, что ветер победы будет дуть и в наши паруса. Забегая вперед, скажу, что после первых крупных успехов, до которых еще далеко, у Сталина появятся признаки переоценки наших возможностей, что приведет к крупным и непростительным ошибкам в 1942 году.

…Выслушав молча очередной доклад Жукова о положении дел на фронтах, Сталин переспросил:

— Повторите, какова укомплектованность личным составом и техникой войск Западного фронта?

— В среднем десять — тридцать процентов. Лишь отдельные части имеют людей, артиллерию и танки до пятидесяти и более процентов. Отдельные, — снова повторил Жуков. — Фактически такая же картина на Северо-Западном фронте. Несколько лучше положение на юго-западе. Особенно тяжело, что потеряли большую часть противотанковой артиллерии. Нужно что-то делать для усиления, наращивания противотанковых возможностей.

Обсудив необходимые меры по ускорению выпуска противотанковой артиллерии, позвонив при этом Вознесенскому, Сталин, в упор глядя на Жукова, спросил:

— А что можно сделать непосредственно сейчас, сегодня, для усиления наших возможностей борьбы с танками? Что, военные не видят больше иных средств, кроме артиллерии?

— Почему же, товарищ Сталин. Многое может сделать и авиация.

Жуков объяснил технические и боевые возможности авиации в борьбе с танками. Сталин как-то ожил и приказал немедленно подготовить директиву Ставки. Жуков вышел и через полчаса принес документ:

’’Командующим фронтами: Северным, Северо-Западным, Западным, Юго-Западным и Южным Командующему ВВС Красной Армии