Триумф королевы, или Замуж за палача (СИ)

— Разве этот документ будет иметь законную силу? — поинтересовался линаар. — Жрецы и совет не одобрят.

— Будет. Все уже поняли, что я умею добиваться поставленных целей, и с радостью окажут мне услугу добровольно. Особенно, если учесть, что ты, дорогой мой супруг — пощечина для них. Вечный укор. Пятно на репутации, от которого им не отмыться до конца своих дней.

Макс хмыкнул:

— Последнее — весомый аргумент, чтобы порвать бумагу в клочья и бросить её с балкона прямо на головы празднующим.

Её лицо осветила бледная улыбка. Сюзанна подошла и положила руку на его плечо в некоем подобии ласки:

— Ты — один из самых разумных людей, которых я когда-либо встречала, и ты не станешь разменивать свою жизнь на пустую месть людям, которые не заслуживают твоего внимания.

— То есть ты хочешь, чтобы я подписал?

— Нет, не хочу. Но это полностью твое решение, и я не в праве мешать, — она порывисто отвернулась и вышла на балкон, жадно вдыхая прохладный вечерний воздух.

Макс еще раз внимательно перечитал содержимое, криво улыбнулся и щелчком пальцев оттолкнул лист от себя. С легким шуршанием тот скользнул по полированной поверхности стола и спланировал на пол.

— Ты выбрала крайне забавный и необычный способ, чтобы избавиться от меня. Зачем эти сложности — титул, деньги, развод — если можно просто убить, как всех прочих, кто выполнил свою часть работы и стал не нужен?

Её плечи окаменели.

— Я не хочу убивать тебя.

— Разве мы говорим о желаниях, а не о необходимости?

— Её больше нет, Макс. Не для нас с тобой. Если ты только захочешь остаться.

— Ты знаешь ответ.

— Знаю.

Она приподняла руку и позволила сгустку света опуститься на свою ладонь. Некоторое время любовалась тем, как он покорно меняет форму, принимая очертания то одной руны, то другой. Затем погасила и обернулась.

— Так странно и так просто. Должна признаться, что не понимала, чего была лишена, и как хорошо наконец обрести часть самой себя. Стать цельной. Это похоже на затяжной прыжок с обрыва, только раньше я летела вниз камнем, а теперь за спиной появились крылья.

— Боюсь только, слишком поздно для тех, кто рискнул подойти к краю вместе с тобой.

Сюзанна кивнула.

— Как быстро ты понял?

— Недостаточно.

— Почему не остановил?

— Причина всё та же, — он пожал плечами, стараясь сохранить невозмутимый вид, — хотел выжить.

— И только? — в её голосе звучало отчетливое разочарование, а в глазах промелькнуло что-то слишком человечное и печальное для той, кем она стала.

— А что бы ты хотела услышать? Что я влюбился без памяти, что решил с головой окунуться в месть, что стремлюсь к власти? Нет, Сюзанна, единственное, чего я действительно хотел в этой проклятой жизни — это свободы.

— Лжешь.

Он криво усмехнулся:

— Возможно, совсем немного. И, возможно, ты хочешь того же. В какой-то момент я всерьез поверил, что это реально, и даже был немного счастлив. Но сейчас мы должны признать очевидное: одному из нас придется уступить, а я, увы, сдаваться не умею.

— В этом мы поразительно похожи, — она устало вздохнула и потерла пальцами переносицу. В саду затрещали праздничные фейерверки, освещая балкон разноцветными бликами. — Кстати, сегодня я разговаривала с Людвигом фон Гобстрот. Он просил о снисхождении к Ками и их ребенку, обещал увезти их из столицы навсегда. Ты знал, что она беременна?

— Нет. И, честно говоря, не уверен, что это повлияет на твое решение.

Сюзанна бросила на него укоризненный взгляд. Её рука невольно легла на собственный живот.

— Я выгляжу настолько бессердечной и жестокой?

— Ты выглядишь, как прекраснейшая из королев, — мягко отозвался он. — Но ты действительно королева, и это делает сложным даже самые простые вещи.

Она отвернулась.

— Я дала ему слово. Они уедут, как только закончатся торжества.

— Это хорошо. — Макс выпрямился и аккуратно привлек её к себе, погладил по плечам, обнял, сминая мех мантии и шелк платья. Сюзанна тихонько вздохнула, доверчиво положив голову ему на плечо. — Знаешь, Жаньи однажды сказал, что неготовность проигрывать — это слабость. Тогда его слова показались мне абсурдом, но сейчас я, кажется, понимаю.

— И в чем же смысл?

— Желание непременно победить — худшее рабство из всех возможных. Оно не оставляет выбора и возможности действовать как-то иначе. Это и есть главная несвобода.

— И ты на нее не согласен?

— Именно.

Она вскинула голову, глядя ему прямо в глаза. Её ресницы дрогнули, улыбка на губах погасла, а потом Сюзанна резко оттолкнула линаара от себя. Площадку озарила вспышка света, и Макс рухнул на колени, схватившись сведенными судорогой пальцами за плечо.

Между двумя застывшими человеческими фигурами в пустоте повисли вычерченные светом руны, в точности повторяющие нанесенную на тело печать. Сердце линаара пропустило один удар, затем другой, грудь словно огненным обручем стянуло, он попытался вдохнуть, но мышцы отказали.