Триумф непослушания (СИ)

В этот внутри было не многолюдно. Не удивительно, ведь бар с забавным названием «VA-11 HALL-A» стоял на окраине города и не пользовался большой популярностью. За это Алексею бар понравился больше всего.

В углу за столиком трое солдат что-то бурно обсуждали, периодически взрываясь громким хохотом. Алексей не обращал на них внимания, рассматривая на дне пивного бокала остатки пены. Это был третий по счёту. Мысли путались, язык заплетался и мягкой поступью подкрадывалась лёгкость в душе.

— Повторить, — еле вороча языком, сказал он молоденькой барменше.

— Вы уверенны? — испуганно спросила девушка. — Может вам хватит?

— Делай, что сказали, — процедил Алексей.

Дверь открылась и барменша поприветствовала нового посетителя. Алексей проигнорировал новоприбывшего, сделал большой глоток. В голову ударил хмель и в глазах начало двоится. Посетитель сел рядом с Алексеем, сделал заказ, а затем сказал Лёше:

— Рад что ты жив, Леший.

Алексей не сразу понял, что обращаются к нему. Зыркнув единственным глазом, он понял, что перед ним Войцеховский. Плен оставил свой страшный след на майоре. Он заметно исхудал, от рук и ног остались одни кости, на впалых щеках десятки шрамов, а некогда дерзкий взгляд сменился на смертельную тоску.

— Войцеховский, — Лёша икнул. — Чем обязан?

— Я слышал что произошло. И я чувствую вину. Могу ли я чем-то тебе помочь?

— Надо было думать своей башкой раньше. А теперь уже поздно.

— Леший, я вижу…

— Не называй меня так! — вскипел Алексей и зарядил Оскару в челюсть.

Майор рухнул и свалился со стула, а Алексей с нечеловеческой ненавистью накинулся на него и начал избивать.

— Это ты виноват! Ей нельзя было давать оружие! Нельзя! А ты… Если бы ты взял яйца в кулак, её бы не убили!

Прежде чем солдаты оттащили Алексея от майора, лицо Оскара превратилось в кровавое месиво. Сплюнув сгусток крови, Войцеховский поднялся, с жалостью и будто с мольбой простить смотря на Лёшу.

— Вы чего, мужики? — говорил один из конфедератов. — Войну пережили, а сейчас решили прибить друг друга?

— Полегчало? — спросил Оскар.

Лёша молчал, тяжело дыша.

— Вот что я тебе скажу, Алексей. Это был её выбор. Не дал бы добро я, так дал бы кто-то другой. Если она погибла, значит такова её судьба и суть. И мы бы ничего не смогли изменить. Но её смерть вовсе не повод хоронить себя.

— Да что ты вообще о нас знаешь? — с отчаянием спросил Лёша.

Оскар не ответил.

— То-то же, — оскалился Алексей. — Скотине, гоняющейся за выгодой не понять, что чувствую я.

— Гнался бы я за выгодой, не остался бы тогда в Варшаве.

— Ты просто снял с себя ответственность. За дальнейшие смерти. В том числе и её.

В баре наступила гнетущая тишина.

— Пойду я, — вздохнул Алексей. — Не буду своей кислой мордой портить людям настроение, — сказал Лёша, кинул на стойку несколько купюр и исчез за дверью. Оскар ещё долго смотрел ему вслед.

* * *

Почти год Берлин соблюдал светомаскировку, отключив все фонари, подсветку и запретив жителям включать в тёмное время свет. Сегодня вечером вымощенные улочки впервые осветили лампы фонарей. Для жителей города это было сродни маленькому празднику. Тысячи человек допоздна засиживались на улицах, только бы подольше полюбоваться светом, который, казалось, покинул их навсегда.

Не исключением стала и набережная. Бродя в беспамятстве, Алексея вывело из забытья журчащие воды Шпрее. Свет фонаря освещал ту самую лавочку, где он с Самантой любил проводить вечера. А вокруг не было ни души. Алексей не смог пройти мило. На ватных ногах он подошёл и сел.

Было уже за полночь. На улице заметно похолодало, а Лёшу клонило в сон. Но он продолжал упрямо сидеть, не в силах уйти. Будто это место стало его последним пристанищем и как только он его покинет, настанет смерть. Внезапно чьи-то нежные руки закрыли ему глаза, а морозный воздух наполнил запах ежевики. Лёша мог узнать эти руки из тысячи других. Он заключил их в свои ладони и нежно поцеловал. Сзади звонко засмеялись.

Перепрыгнув через лавочку, Саманта села рядом с Лёшей, игриво смотря на него. Алексей не удивился, только отметил про себя, что она выглядела намного моложе. Совсем ещё ребёнок, как на фотографии.

— Ты часто приходишь ко мне, — спокойно глядя на неё, сказал Алексей.

— Ты не рад?

— Конечно рад. По большому счёту теперь это моя единственная радость.

— Не верю, что всё у тебя настолько плохо.

— Я тоже до сих пор не могу поверить. Не могу поверить, что тебя уже нет.

— Ты должен двигаться дальше. Выполнить возложенное на тебя поручение.

— А что после? — спросил Алексей серьёзно.

— Это уже зависит от тебя. И я приму любой твой выбор.

— Ты не должна была тогда соглашаться. Ты так и не смогла стать солдатом. Это тебя и погубило.

— Не горюй по мне слишком сильно. Я всегда буду с тобой рядом. И не стоило срываться на майора. Он здесь не причём.

— Легко упрекать тому, кому уже плевать на последствия.