Триумф Рози

— Ты научился ловить рыбу, чистить рыбу, управлять газовым грилем, — напомнил я Хадсону, когда мы уже приближались к Мельбурну. — А также есть рыбу, приготовленную не в сухарях, и ряд других незнакомых блюд, весьма разнообразных. Превосходный результат.

Мне следовало довести до конца еще один пункт, прежде чем я смог бы отрапортовать Рози о полном успехе.

— Ты подумал о возможности посетить психолога? Это не обязательно. Но ты сам понимаешь последствия отказа.

— Я не хочу идти к психологу. По крайней мере, для того, чтобы меня проверяли на аутизм.

— Ты уверен?

— Не переживай, — отозвался он. — У меня все под контролем.

37

В первый день новой четверти (проведя основную долю официальных школьных каникул в своей комнате или посещая Карла, Юджинию и Фила) Хадсон вышел к завтраку, выглядя как-то по-иному. Несколько дней назад он постригся, но тут было что-то еще. Я не сразу осознал, что он одет не в шорты, а в длинные брюки. С носками.

— Вам предписали новые брюки всего на одну четверть? — спросил я. — Часть этой четверти выпадает на лето, когда ты, полагаю, вернешься к шортам.

— Все нормально, — заверил меня Хадсон. — Я их сам купил. На свои деньги. Может, я в них буду ходить, даже когда жарко. Как взрослые.

— Некоторые взрослые, — уточнил я. В жаркую погоду я всегда носил шорты — вне зависимости от сезона.

— Мы за них заплатим, — пообещала Рози. — Поразительно, что длина — как раз.

— Я купил размер побольше, Карл их подкоротил. Так делают, когда ты высокий и худой.

Вспомнив о совете Карла, я бросил взгляд на галстук Хадсона. Узел был слегка ослаблен — как и рекомендовалось.

Хадсон закинул рюкзак на одно плечо и направился к трамвайной остановке.

Вечером того же дня мне позвонил Кролик, что меня удивило, поскольку он больше не являлся учителем Хадсона.

— Я все хотел вас поблагодарить за ваше… понимание… насчет прозвища, — проговорил он. — Но я не поэтому с вами связался. У Хадсона в классе есть одна девочка, она довольно тяжело провела каникулы. Чувствует свою вину насчет кое-чего, что натворила. Но она сама себе вырыла яму и не может из нее выбраться. Я ее направил к консультанту для учеников.

Мне показалось странным, что Кролик решил обратиться ко мне за советом по поводу какой-то педагогической проблемы. Я сообщил ему об этом.

— Приятель, я не могу вам больше ничего сказать. Передайте вашей жене мои слова. В точности. Хотите, я повторю?

Я передал его слова Рози. Она мгновенно все поняла — еще до замечания, что предавшая Хадсона одноклассница не в состоянии выбраться из ямы.

Я убедил Рози, что нам пока не следует рассказывать Хадсону о предательстве Бланш. Кролик беседовал со мной конфиденциально и, вероятно, с риском для себя. К тому же Бланш раскаивалась в содеянном. Полученную мной информацию никак нельзя было использовать для воздействия на директора школы — та, разумеется, с самого начала знала информатора. Вероятнее всего, от распространения этих сведений лучше не стало бы никому.

С течением четверти стало ясно, что Хадсон внес изменения в свой обычный распорядок. Он посещал бар лишь раз в неделю — в день, когда там всегда находились Мерлин и Тацца. Казалось, у них завязались по-настоящему дружеские отношения с одиннадцатилетним ребенком. Я небезосновательно полагал, что, если тематика их бесед ограничивается разработкой приложений и научной фантастикой, Хадсон может общаться с Мерлином и Таццей примерно на равных.

Мне потребовалось провести многочисленные инспекции домашней обстановки других учащихся, с которыми Хадсон подружился. Рози заметила, что его белые рубашки, которые она стирает, не куплены в магазине школьной формы, а являют собой товар более высокого качества — брендированные мужские сорочки. «Карл», — пояснила она.

Нелегко было определить, стал ли Хадсон счастливее. Казалось, в баре он вполне наслаждается жизнью. Когда к нему домой приходили другие ребята, они неизменно проводили почти все время за приготовлением уроков или чтением. Однако никто из нас — ни я, ни Рози — не имел возможности наблюдать Хадсона в самые важные часы его дня, то есть в школе.

— По-моему, никаких ухудшений у него нет, — заметила Рози. — Может, нам нужно позволить ему какое-то время прокладывать собственный путь, а не пытаться его направлять.

Незадолго до середины четверти у нас с Рози состоялась эмоциональная (с ее стороны) дискуссия по поводу того, кто должен сопровождать Хадсона на школьный вечер полового просвещения.

— Я врач, — напомнила Рози.

— Я генетик, — напомнил я. — И у меня больше опыта в области репродуктивной биологии, чем у тебя.

— Биологии мышей.

— Я также принимал участие в принятии родов у коровы.

Упомянутое событие имело место во время беременности Рози, когда я старался приобрести соответствующую квалификацию на случай непредвиденных обстоятельств. Эти познания затем нашли свое применение в виде инструкций для студентки-медика, которая благодаря им сумела предотвратить гибель плода, а именно — будущей дочери Дейва и Сони, по имени Зина. Я подчеркнул все это.