Триумф солнца

– А я аль-Нур из племени беджа, – представился аггагир. – Мой господин известный эмир Осман Аталан, да снизойдет на него милость Аллаха.

– Это великий человек, любимец Аллаха и Всепобеждающего Махди, да пребудет его имя и слава в веках, – вмешался в разговор Пенрод, приложив руку к сердцу, а потом ко лбу. – А меня зовут Сулеймани Иффара, я из персидского племени джеддах. – У многих персов светлые глаза и такая же светлая кожа. Поэтому Пенрод выбрал себе именно эту легенду, чтобы объяснить некоторые особенности своего лица и специфический акцент.

– Вы слишком далеко ушли от племени джеддах, Сулеймани Иффара, – заметил аль-Нур, подозрительно глядя на Пенрода.

– Божественный Махди объявил джихад туркам и франкам, – сказал Пенрод, – поэтому все правоверные должны стать под его знамена и вступить в эту священную войну вне зависимости от того, какой долгий и трудный путь они проделали.

– Добро пожаловать к нашему отряду, но если вы сражаетесь под знаменем эмира Салида, вам придется поспешить, чтобы нагнать его воинов.

– Мы бережем своих верблюдов, – объяснил Якуб, – но последуем вашему совету и поедем быстрее.

– У вас действительно чудесные животные, – согласился аль-Нур, продолжая пристально смотреть на Пенрода. Он видел только его глаза, но в них ему мерещилось что-то дьявольское, хорошо знакомое, а потребовать от незнакомца снять тюрбан аггагир не мог – это противоречило местным обычаям. – Мой господин Осман Аталан послал меня спросить, не продадите ли вы ему хотя бы одного верблюда за очень хорошую цену.

– При всем моем глубочайшем уважении к вашему могущественному господину, – спокойно ответил Пенрод, – я не могу этого сделать. Скорее продам ему своего старшего сына.

– Могу только повторить, что у вас прекрасные верблюды, – недовольно произнес аль-Нур. – Мой господин будет расстроен вашим отказом. – Он поднял вожжи и повернул коня, но в последний момент остановился. – В вашем облике, Сулеймани Иффара, есть что-то знакомое, ваш голос, глаза… Мы не могли встречаться с вами раньше?

Пенрод равнодушно пожал плечами.

– Может быть, в мечети Омдурмана…

– Возможно, – неуверенно протянул аль-Нур. – Но если я видел вас где-то в другом месте, то непременно вспомню. У меня хорошая память на лица.

– Нам пора ехать, чтобы догнать нашего эмира, – решительно вмешался Якуб. – Да здравствует победа сынов ислама в предстоящей битве с неверными.

– Пусть дойдут ваши слова до Господа Бога, – повернулся к нему аль-Нур. – Победа вожделенна, а смерть – конечная цель всякой жизни и ключ к вратам рая. Если Аллах не дарует нам победу, то пусть даст нам славную смерть в бою. – Он прижал руку к груди в прощальном жесте. – Да благословит вас Аллах. – И быстро поскакал к своим.

– Эмир Аталан, – благоговейно прошептал Якуб. – Мы едем в компании вашего смертельного врага. Это все равно что носить кобру за пазухой.

– Аль-Нур разрешил нам покинуть их знамя, – напомнил Пенрод. – Не стоит нарушать его волю.

Они хлестнули верблюдов плетьми и галопом помчались вперед. Отъехав на некоторое расстояние, Пенрод оглянулся и без труда узнал среди аггагиров стройную фигуру Османа Аталана в белоснежной джиббе, покрытой яркими, как драгоценные камни, заплатами, что всегда являлось отличительным признаком дервишей. Он скакал на светлом арабском скакуне впереди колонны и пристально глядел в сторону Пенрода. Даже на таком расстоянии капитан ощущал на себе гнет его взгляда.

Ехавший позади своего господина аль-Нур поднял винтовку и выстрелил в воздух. Пенрод увидел яркую вспышку, и чуть позже до него донесся звук выстрела. Он сделал ответный выстрел и быстро поскакал вперед.

В тот день их останавливали еще несколько раз, но все обошлось благополучно. Их прекрасные верблюды привлекали всеобщее внимание и вызывали недоумение простых кочевников. А когда они спрашивали, как поскорее добраться до красных знамен эмира Салида из племени джаалин, им дружно отвечали, что он находится в авангарде войска. Пенрод стремился побыстрее добраться до головы колонны, подгоняемый дурным предчувствием относительно подозрений аль-Нура и его могущественного хозяина.

За все это время они остановились только однажды, да и то по просьбе мелкого торговца, который предложил им обменяться товарами. Они отъехали в сторону, осмотрели его запасы и купили несколько лепешек из зерна дурры, поджаренных в верблюжьем масле с острыми специями, курагу и кусок козьего сыра, от ароматного запаха которого у них даже слюнки потекли. Убрали продукты в сумки и расплатились за них серебряными талерами Марии Терезии.

Когда Пенрод и Якуб поскакали дальше, купец долго смотрел им вслед, а потом подозвал к себе сына, который присматривал за клетками с обезьянами.