Триумф воли

– Наш норвежский друг Видкун Квислинг оказался настолько любезен, – сообщила она безразличным тоном, – что распорядился отключить от электроэнергии несколько близлежащих поселков и перебросить ее на нужды съемок. Но я не понимаю, – продолжала Лени, – почему представитель гросс-адмирала Денница запретил снимать панорамно, а только на восток. Здесь же самые изумительные пейзажи! Он что, не понимает этого, или у вас там еще какие-нибудь архисекретные объекты? – обратилась фройляйн Рифеншталь за разъяснениями к Мееру.

– Я понятия не имею, – пожал плечами штандартенфюрер.

– Так узнайте же! – настоятельно потребовала гениальная женщина. По-видимому, обращение «милая Лени», прозвучавшее из уст Меера, давало ей некоторое право отдавать распоряжения.

– Это не мое ведомство, – осадил даму штандартенфюрер, – а я не имею привычки заглядывать в чужой огород. Знаете, милая Лени, – он попытался вернуть благосклонность неотразимой фройляйн Рифеншталь, – как раз мой повышенный интерес к чужим секретным объектам могут растолковать не совсем верно.

– Я вас понимаю, – извинения были приняты, прощение вымолено. – А все-таки картина много потеряет без этих планов, – с сожалением бросила режиссер. – Дорогой мой, – она обратилась к штандартенфюреру уже как к своему близкому другу, – вы не могли бы хотя бы узнать, через какое время привезут массовку? Я очень не люблю терять время впустую. Особенно на холоде.

– С удовольствием, милая Лени, – расцвел в очаровательной улыбке эсэсовец.

Глава 17

В характере северных народов, к коим, в том числе, причисляют и норвежцев, нет той гремучей смеси безудержного темперамента и импульсивного действия, какие есть у южан. Скандинавы не имеют привычки жарко спорить по каждому пустяку, размахивая при этом руками, кричать, не слушая собеседника, и ежесекундно вскакивать со своего места, словно их стул нашпигован кнопками. Нет, импульсивность жителей юга им не присуща. Древние потомки викингов славятся своими, особенными чертами.

И сотрудники из киносъемочной группы полностью смогли в этом убедиться. Пока Курт Меер и Лени Рифеншталь мирно беседовали о назначении и силе воздействия искусства, дожидаясь готовности к съемкам всех служб, в уже упомянутой рыбачьей деревушке происходило нечто невероятное. Там отбирали типажи, оформляли документы, инструктировали и тут же переодевали в военную форму массовку.

Возле дома местного старосты обосновались целых десять грузовиков. В пяти аккуратно была развешена, пронумерована и расписана по размерам форма солдат вермахта и частей СС, пять других автомобилей были загружены касками, пилотками, сапогами, знаками отличия и наградами, нашивками за ранение и офицерскими планшетами. Отдельный крытый и хорошо охраняемый грузовик был набит карабинами и автоматами. Еще в одном подвезли полевую амуницию – саперные лопатки, баклажки, пояса для запасных магазинов и чехлы для ножей.

Однако степенные норвежские парни сначала рассмешили, потом рассердили и под конец просто привели в бешенство педантичных немцев из киногруппы. Оказалось, что экипировать целый батальон не так уж и просто!

Из столицы в деревушку ассистенты фройляйн Рифеншталь сумели привезти только около двухсот человек, поэтому из всех окрестных населенных пунктов в приказном порядке были согнаны еще около девятисот мужчин. Их построили в каре, и ассистенты по массовке, под едкие рыбацкие шуточки относительно евреев, осматривали и добирали недостающее для съемок количество «истинных арийцев».

Фамилии, правда, у будущих киносолдат оказались крайне невосприимчивы для немецкого уха. А норвежцы проявили истинный патриотизм, объясняя немецким архивариусам на смеси ломаного немецкого и норвежского языков, кто такой Один, в каком колене он приходится каждому родственником и как правильно звучит и пишется фамилия.

– Гертруда! – наконец не выдержал бригадир костюмеров. – Ты сколько еще будешь возиться?! Где люди? Час прошел! Мне же их еще одеть надо!

– А что я могу? – оправдывалась женщина. – Как дети, честное слово! Я еще только сотню оформила.

– Так разбирайся с остальными, а этих гони сюда! Время же, время! Лени нас по головке не погладит!

И первая сотня, под улюлюканье собравшейся детворы, поползла к автомобилям с формой. Февраль в Норвегии – не самый теплый месяц, и дом старосты, выделенный под общественную гардеробную, превратился в привокзальный сортир. Ко всему прочему, касательно своего внешнего вида норвежские парни оказались намного разборчивее самых заядлых парижских модниц. Мало разбираясь в немецких родах войск и званиях, они то требовали к черному эсэсовскому кителю мышиные шаровары, то вместо солдатской каски роскошную генеральскую фуражку. Ко всему прочему, никто не хотел быть рядовым.