Триумфальная арка

— Я не устала. Но я знаю: сидеть со мной — не большое удовольствие. Вы приняли во мне участие, и я вам благодарна. Вы вытащили меня из отеля, развлекли разговором. Это для меня много, ведь все эти дни я ни с кем слова толком не сказала. Теперь я пойду. Вы сделали для меня более чем достаточно. И все еще делаете. Не знаю, что сталось бы со мной без вас!

Господи, подумал Равик, начинается! Раздосадованный, он отвел взгляд и уставился прямо перед собой в стеклянную перегородку. Голубка пыталась изнасиловать какаду. Того одолевала такая скука, что он даже не сопротивлялся, а продолжал клевать корм, не обращая на голубку никакого внимания.

— Разве это участие? — сказал Равик.

— А что же еще?

Голубка утихомирилась. Она соскочила с широкой спины какаду и принялась охорашиваться. Какаду равнодушно задрал хвост и опорожнился.

— Выпьем доброго старого «арманьяка», — сказал Равик. — Вот вам лучший ответ. Поверьте, не так уж я человеколюбив. Немало вечеров я провожу где попало, совсем один. По-вашему, это очень интересно?

— Нет, но я плохой партнер. Это еще хуже.

— Я разучился искать себе партнеров. Вот ваш «арманьяк». Салют!

— Салют!

Равик поставил рюмку.

— Так, а теперь прочь из этого зверинца. Вам, наверно, не хочется в отель?

Жоан отрицательно покачала головой.

— Ладно. Тогда в путь. Поедем в «Шехерезаду». Там выпьем. Это, видимо, необходимо нам обоим, а вы заодно посмотрите, что там делается.

Было около трех часов ночи. Они стояли перед отелем «Милан».

— Вы достаточно выпили? — спросил Равик.

Жоан ответила не сразу.

— Там, в «Шехерезаде», мне казалось, что достаточно. Но теперь, когда я вижу эту дверь… недостаточно.

— Дело поправимое. Может быть, тут в отеле еще найдется что-нибудь. А то зайдем в кабачок и купим бутылку. Пойдемте.

Она посмотрела на него. Потом на дверь.

— Хорошо, — сказала она, решившись, но не сдвинулась с места. — Подняться одной наверх… в пустую комнату…

— Я провожу вас, и мы захватим с собой бутылку.

Портье проснулся.

— У вас еще можно что-нибудь выпить? — спросил Равик.

— Коктейль с шампанским угодно? — тут же деловито осведомился он, хотя его все еще одолевала дремота.

— Благодарю покорно. Нам бы чего-нибудь покрепче. Коньяку, например. Бутылку.

— «Курвуазье», «мартель», «хэннесси», «бискюи дюбушэ»?

— «Курвуазье».

— Слушаюсь, мсье. Откупорю и принесу в номер.

Они поднялись по лестнице.

— Ключ у вас есть? — спросил Равик.

— Комната не заперта.

— Если будете оставлять открытой, могут украсть деньги и документы.

— Украсть можно и при запертой двери…

— Тоже верно… с такими замками. И все-таки тогда это не так просто.

— Может быть. Но я не люблю возвращаться одна, доставать ключ и отпирать пустую комнату… точно гроб открываешь. Достаточно и того, что входишь туда… где тебя не ждет ничего, кроме нескольких чемоданов.

— Нигде ничто не ждет человека, — сказал Равик. — Всегда надо самому приносить с собой все.

— Возможно. Но и тогда это только жалкая иллюзия. А здесь и ее нет…

Жоан бросила пальто и берет на кровать и посмотрела на Равика. Ее светлые большие глаза словно в гневном отчаянии застыли на бледном лице. С минуту она оставалась неподвижной. Потом, заложив руки в карманы жакета, принялась ходить небольшими шагами из угла в угол маленькой комнаты, упруго и резко поворачиваясь на носках. Равик внимательно глядел на нее: в ней вдруг появилась сила и какая-то стремительная грациозность. Казалось, комната для нее мала.

Раздался стук в дверь. Портье принес коньяк.

— Не желают ли господа закусить? Курица, сэндвичи…

— Это было бы излишней тратой времени, дорогой мой. — Равик расплатился и выпроводил его. Затем налил две рюмки. — Вот! Конечно, это по-варварски примитивно… но в затруднительных ситуациях именно примитив самое лучшее. Утонченность хороша лишь в спокойные времена. Вылейте.

— А потом?

— А потом еще одну рюмку.

— Пробовала. Не помогает. Хмель не приносит облегчения, когда ты одна.

— Надо только достаточно опьянеть. Тогда дело пойдет на лад.

Равик присел на узкий шаткий шезлонг, стоявший у стены под прямым углом к кровати. Раньше он его не замечал.

— Здесь был шезлонг, когда вы въезжали? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

— Его поставили специально для меня. Я не хотела спать на кровати. Мне это казалось бессмысленным: кровать, раздеваться и все такое. Зачем? Утром и днем я еще кое-как держалась. А вот ночью…

— Вам необходимо чем-то заняться. — Равик закурил сигарету. — Жаль, что мы не застали Морозова. Не знал, что сегодня он свободен. Сходите к нему завтра вечером. К девяти. Он что-нибудь для вас подыщет. В крайнем случае, работу на кухне. Тогда будете заняты по ночам. Ведь вы этого хотите?

— Да.

Жоан остановилась. Она выпила рюмку и села на кровать.

— Каждую ночь я ходила по улицам. Пока ходишь, все вроде бы легче. Но когда сидишь и потолок падает тебе на голову…

— С вами ничего не случилось во время этих прогулок? Вас ни разу не обокрали?