Тривейн

— Джиллет поразил меня своими домыслами. Он, видишь ли, считает, что моя самоуверенность не имеет ничего общего с интересами страны! Он также уверен в том, что я скрываю от них какую-то информацию... Помимо всего прочего, он обозвал меня болваном!

— Кто это сказал?

— Джиллет! — Тривейн снял пиджак и повесил на кресло. — По-своему он, может, и прав, но, с другой стороны, я знаю чертовски точно, что я прав! Вполне возможно, что он самый честный человек в конгрессе, но это вовсе не значит, что все конгрессмены, столь же благородны! Он может этого хотеть, но это вовсе не означает, что так оно и есть на самом деле! В довершение всего Джиллет заявил, что завтра соберет сенат и добьется пересмотра сегодняшнего решения.

— И он может это сделать? Ведь они уже согласились!

— Думаю, да... Скажет, что открылись новые факты или что-нибудь в этом роде... Уверен, он может это сделать.

— Но ведь ты добился их согласия работать с тобой?

— Да, и оно подтверждено документально... Завтра Уэбстер вручит мне копию... Но это все не то!

— Насколько я понимаю, Джиллет что-то подозревает?

— Да они все подозревают! — рассмеялся Тривейн. — Видела бы ты их лица! Они словно бумаги наглотались... Да, уж эти отведут душу, случись все так, как обещал Джиллет! И если Джиллет скажет им, что я утаил какую-то информацию, для них это — бальзам на раны...

— Ну а ты что собираешься делать?

— Во-первых, принять все меры предосторожности в дэнфортском офисе. Правда, может быть, уже поздно... Конечно, я могу справиться и сам, но, думаю, Уолтеру это удастся лучше... И еще мне важно знать, могу ли я завтра уехать и как далеко, чтобы меня потом не разыскивали судом?

— Энди, мне кажется, тебе надо рассказать им о том, что случилось в отеле!

— Нет, никогда.

— Ты воспринимаешь все ближе к сердцу, чем я. Ну, сколько раз говорить: меня это не смущает. Грязь ко мне не прилипнет... Ничего не случилось!

— Это было мерзко...

— Да, мерзко... Так ведь мерзости случаются каждый день. Ты думаешь, что защищаешь меня, а я не желаю подобной защиты!

Филис подошла к столику, на который положила журнал, и, обдумывая каждое слово, сказала:

— Ты не думал о том, что лучшей защитой для меня будет правда, рассказ о том, что случилось, в газетах?

— Думал, но всякий раз отказывался от этого... Ведь можно навести их на мысль... Знаешь, как похищение детей...

— Хорошо, — сказала Филис. Продолжать разговор не имело смысла: Энди не любил бесед на эту тему. — В таком случае пошли их завтра всех к черту!

Она замолчала, и Тривейн не мог не заметить того выражения боли и горечи, которое словно тень пробежало по ее лицу. Он знал, что, несмотря ни на что, она считала себя ответственной за случившееся. Он подошел к жене, обнял ее.

— А ведь мы не любим Вашингтон, — сказал он. — Помнишь, в наш последний приезд сюда мы еле-еле дождались уик-энда? Искали малейший предлог, чтобы поскорее вернуться в Барнгет...

— Ты отличный парень, Эндрю, — улыбнулась Филис. — Напомни, чтобы я купила тебе новый катамаран!

Тривейн усмехнулся в ответ. Это была их старая шутка. Несколько лет назад, когда его компания боролась за выживание, он как-то заметил, что почувствует успех лишь тогда, когда сможет пойти в магазин и купить небольшой катамаран, не задумываясь о цене. В принципе это, конечно, имело отношение и ко всему другому...

— Давай закажем обед, — проговорил он, отпуская Филис, и, подойдя к чайному столику, открыл лежавшее на нем меню.

— О чем ты хотел говорить с Уолтером? — спросила Филис. — Что он может сделать?

— Я хочу, чтобы он объяснил мне, с точки зрения права, какая разница между мнением и фактической оценкой. Первое может разозлить меня, а второе кончится вызовом в министерство юстиции...

— А что, тебе очень важно разозлиться?

Оторвавшись от чтения меню, Тривейн взглянул на жену и кивнул.

— Да, — сказал он, — важно... И не потому, что задели мое самолюбие, вовсе нет! Просто я хочу видеть их испуганными. В конце концов, кто бы ни возглавил подкомитет, этот человек будет нуждаться в помощи! И если я как следует встряхну все это сборище, моему преемнику будет намного легче...

— Ты великодушен, Энди!

— Не совсем. Фил, — усмехнулся он, кладя меню рядом с телефоном. — Мне нравится наблюдать, как все эти надутые болваны извиваются, словно черви, особенно некоторые из них... У меня есть кое-какие цифры по оборонным показателям всех восьми штатов, которые они представляют. И самое страшное для них, если я просто-напросто зачитаю завтра эти цифры...

Филис засмеялась.

— Это и в самом деле ужасно, Энди! Больше того, уничтожающе!

— Да, неплохо. Даже если я, кроме цифр, вообще ничего не скажу, одного этого будет достаточно... О черт, как я устал и проголодался! Не хочу больше ни о чем думать! И не могу ничего делать, пока не поговорю с Уолтером!

— Успокойся. Поешь что-нибудь и поспи. Ты выглядишь таким измученным!

— Как воин, вернувшийся с поля битвы домой...

— Которого у нас в данный момент нет!

— А ты, знаешь, чертовски привлекательна!

— Заказывай ужин, Энди. Попроси бутылку хорошего красного вина, если у тебя, конечно, есть такое желание...