Тривселенная

У Аркадия было объяснение тому, что происходило, и оно ему не нравилось. Некто, к кому он пока не подобрался, придумал новую технологию убийства и испытал ее на Подольском. Мотив преступления, скорее всего, уголовный, и потому формально МУР в расследовании не заинтересован. Но, поскольку использована новинка, оперативники МУРа, естественно, заинтересовались. Именно поэтому и позволили Виктору увеличить степень экспертной оценки. Именно поэтому за Аркадием установили слежку. Ждут результата. Если нужно будет, вмешаются и заберут дело. В результате никаких денег агентство не получит, и жаловаться на произвол государственной правоохранительной структуры будет, конечно, некому.

Работать на дядю из МУРа у Аркадия не было никакого желания. Проглотив последний кусок пиццы и выбросив пустую бутылку из-под пива в мусоропровод, Аркадий выехал на проспект и задумался. До встречи с Раскиной оставалось три часа двенадцать минут. Дома Аркадия, скорее всего, никто не ждал: если бы дочь хотела его видеть, то оставила бы, как обычно, записку на пейджере. А говорить сейчас с Аленой он не хотел сам.

Аркадий вывернул руль и свернул вправо. Подумал: прежде, чем являться в синагогу, нужно бы сначала поинтересоваться, на месте ли раввин Чухновский. Он притормозил у платной стоянки — до синагоги оставалось два квартала, но, скорее всего, там негде было бы поставить машину. Аркадий заплатил за час стоянки кредитной карточкой и пошел вдоль витрин. Скосил глаза — контролер, конечно, висел сзади, он и не собирался скрываться, зачем муровцам конспирация, они прекрасно знают, что уйти он не только не сможет, но и не подумает. Себе дороже.

Аркадий вошел во двор синагоги и направился к большим резным воротам, чуть приоткрытым, чтобы пройти мог один человек, да и то боком. Во дворе стояло несколько евреев, и Аркадий отметил, что никто из них не был похож на тех религиозных, которых он видел недавно на израильской выставке в Новых Сокольниках. Нормальные москвичи и москвички собрались будто перед входом в театр и обсуждали последние сплетни из мира богемы.

Он протиснулся в дверь и оказался в небольшом коридорчике, который вел в длинный и высокий молельный зал — сюда без проблем могло поместиться до тысячи человек.

— Вы кого-то ищете, господин? — к Аркадию быстрым шагом подошел молодой человек в черном костюме, на голове его была ермолка, только это отличило бы его в толпе москвичей, спешивших на работу. Наверняка на улице он свой головной убор снимал и прятал в портфель или карман. Интересно, как относится еврейский Бог к таким странным проявлениям религиозности? Или Богу все равно — главное, как говорится, не форма, а содержание?

— Вы знаете раввина Чухновского? — спросил Аркадий и взял протянутую ему картонную шапочку. — Это нужно надеть?

— Конечно, — твердо сказал еврей. — Вы в синагоге.

Сказано это было примерно таким же тоном, каким портье в пятизведочном отеле говорит: «Вы куда, господин хороший? Здесь у нас иностранцы!»

Аркадий приладил ермолку на макушку и понял, что ее придется придерживать рукой, иначе картонка будут ежеминутся падать.

— Мне нужен раввин Чухновский, — повторил он.

— Вы… — сказал молодой человек с вопросительной интонацией.

— А вы… — сказал с такой же интонацией Аркадий.

— Что делаю здесь я, мне известно, — неожиданно резко заявил еврей, — а что собираетесь делать вы, я не знаю. Во всяком случае, не молиться.

— Это точно, — пробормотал Аркадий. — Хорошо, я понял, что вы из охраны. Я частный детектив, агентство «Феникс». Вот мой идентификатор.

— Идемте, я вас провожу, — сказал охранник. — Зачем вам Пинхас Рувимович, если не секрет?

— У вас когда-нибудь бывает так, чтобы не хватало мест? — сказал Аркадий, игнорируя вопрос.

— Подождите до семи часов и увидите, — усмехнулся охранник. — Вот сюда, идите за мной.

Пройдя по коридору, освещенному почему-то не панельными светильниками, а старыми лампами накаливания, они подошли к двери, на которой Аркадий увидел нечитаемую надпись. На идиш или на иврите — этого он, конечно, сказать не мог.

Дверь открылась, на пороге стоял старик — седая борода, морщины, лысый череп, покрытый черной ермолкой, сутулость, свойственная возрасту. На вид — лет семьдесят пять, не меньше. Это было странно, Аркадий помнил биографические данные Чухновского, ему недавно исполнилось пятьдесят шесть.

— Пинхас Рувимович, — сказал охранник, — это частный детектив, он хочет с вами поговорить. Скорее всего о смерти Генриха Натановича.

Аркадий посмотрел на охранника с новым интересом. Он знал о том, что случилось в «Рябине»? Интересно — откуда?

— Вы знали Подольского? — спросил Аркадий.

— Я не знал Подольского, — спокойно сказал охранник. — Сюда приходят тысячи человек, я не могу знать всех.

— Но вы только что назвали…