Трижды до восхода солнца

Труп Юдиной обнаружил охранник. В половине двенадцатого он отправился с обходом и заметил на парковке ее машину. Это показалось ему странным, так как Юдина вышла из здания около восьми часов вечера. Охранник обследовал парковку и в кустах возле забора наткнулся на труп. По его словам, офис Юдина покинула с замшевой сумкой в руках и небольшим портфелем. И сумка и портфель исчезли.

Новость передали все местные каналы. К середине дня она перекочевала на центральные, по крайней мере два из них не обошли ее вниманием. Все в один голос твердили, что убийство Юдиной связано с ее профессиональной деятельностью. Вспомнили ее борьбу с коррупцией, особо отметив честность и бескомпромиссность покойной, и задались вопросом, о каком демократическом обществе может идти речь, если журналистов убивают на пороге редакции.

Пресс-секретарь прокуратуры выступил с заявлением, что виновные в чудовищном преступлении в ближайшее время будут найдены и понесут заслуженное наказание.

— Аллилуйя, — проворчала я под сердитым взглядом Агатки.

— Самое время навестить предков, — сказала она.

— Хочешь взять у отца интервью?

— Я что, спятила, по-твоему? День все равно потерян, а я в отчем доме давно не появлялась. Позвони, узнай, как они там. — Я ушла в прихожую, где висел телефон, и минут пять разговаривала с мамой.

— Оказывается, вчера сняли гипс, — сообщила я сестрице. — В семье ликование, нас ждет торжественный ужин.

— Ничего, переживем, — пожала плечами Агатка.

Передвигалась мамуля с большой осторожностью, и ужин заказали из ресторана. Но все равно он удался на славу. Мама заявила, что в понедельник собирается выйти на работу, и папа в преддверии счастливого события сиял, как новенькая монетка. Сестрица все-таки попыталась завести разговор об убийстве Юдиной, но была остановлена гневным маминым рыком:

— Только разговоров о трупах мне здесь не хватало.

В общем, собрав со стола посуду и устроившись в гостиной, мы беседовали исключительно о переменах в моей трудовой биографии. Агатка заверила, что приобрела в моем лице ценного работника, мамуля довольно улыбалась, после чего заговорила о делах на личном фронте. Но тут ни я, ни сестрица ее не порадовали. Стойко продержавшись три часа, мы засобирались восвояси, папа провожал нас до двери, и я позволила себе напомнить о Юдиной.

— Человеком она была сложным, — в ответ на вопрос, что он думает по поводу убийства, ответил папа. — Иногда ей не хватало объективности. Но руководствовалась она не собственной выгодой, а исключительно заботой об обществе. Очень многие ее статьи, особенно те, в которых речь шла о коррупции, явились поводом обратить на приведенные в них факты наше самое пристальное внимание. Как результат — несколько уголовных дел. Казнокрадов-чиновников в городе стало меньше, а врагов у нее больше.

— То есть убийство связано с ее профессиональной деятельностью?

— По крайней мере, ее коллеги-журналисты в этом абсолютно уверены. А что касается меня… Поживем — увидим.

— Папа считал ее полезным членом общества, — сказала я, когда мы, покинув квартиру родителей, шли к Агаткиной машине.

— Наш папа физически неспособен говорить о женщинах плохо. А о покойнике плохо говорить вообще грех.

— Пожалуй, стоит позвонить бывшему, — поразмышляв немного, решила я.

— Олегу?

— Ага. Вдруг да и скажет что-то путное.

— Это вряд ли.

Я достала мобильный и набрала номер Олега Викторовича. Мой третий муж был заместителем начальника следственного комитета, Агатка считала его карьеристом, в чем, безусловно, оказалась права, но человеком недалеким. Думаю, этому сильно способствовал тот факт, что поначалу его прочили в мужья Агатке. Пока она к нему приглядывалась, он неожиданно сделал предложение мне, и вот тогда рейтинг его мозгов рухнул вниз и более не поднимался.

Бывший воспринял мое пожелание встретиться с большим воодушевлением и даже предложил не откладывать дело в долгий ящик, а подъехать через час к площади Победы.

— Видно, благоверная вконец допекла, — ехидно заметила Агатка.

Олег женился несколько лет назад и жизнью был вполне доволен, но ко мне испытывал необъяснимую слабость, чем я, естественно, пользовалась, особо, правда, не наглея.

— Если тебе пришла охота слушать его разглагольствования о том, какой он классный парень, ради бога, но без меня. Сначала мама, теперь еще твой Олежка — слишком много радостных волнений.

— Отвези меня на площадь Победы, — не стала я спорить.

Агатка кивнула и свернула на светофоре. Ожидая, когда подъедет Олег, мы сидели в машине, вяло перебрасываясь замечаниями. За окном шел снег, превращаясь на асфальте в жидкую грязь.

— Скоро зима, — сказала Агатка.

— Ага, — ответила я.

— Еще один год прошел.

— Ну, прошел, и что?

Агатка недовольно покосилась в мою сторону, но ничего сказать не успела: появилась машина Олега. Он мигнул фарами и припарковался впереди нас.

— Топай, — фыркнула Агатка, и я бегом припустилась к бывшему.