Трижды герой

И вот они уже на линии фронта. Кожедуб все время осматривается, даже шея начинает болеть. Штурмовики подходят к цели. Они сбрасывают бомбы, разворачиваются и идут домой. Снова — линия фронта, аэродром. Все обошлось благополучно, а если бы встретились вражеские истребители, что тогда?

Шея горит. Голова кружится. Но ничего, привыкнем!

На другой день к вечеру — боевая тревога. Со всех концов аэродрома для отражения крупного налета вражеских бомбардировщиков на город Валуйки поднимаются истребители.

Кожедуб остается на земле: сегодня техник Иванов ремонтирует его самолет и лететь ему не на чем.

— Постараюсь за двоих! — кричит Габуния и машет рукой из кабины.

Бой идет километрах в двадцати от аэродрома. Слышен беспрерывный, сплошной гул, но ничего не видно. Но вот гул затихает. Истребители возвращаются один за другим. Нет только самолета Габунии. Он таранил вражеский самолет и погиб вместе с немецким летчиком. Лучше гибель, но со славой… Бедный веселый Габуния! А кто же теперь поедет с Кожедубом в Ображеевку, к кому же он теперь поедет в Кобулети, где самые красивые на свете камешки?

А через несколько дней новая утрата: во время налета немецких бомбардировщиков на аэродром бомба попала в ангар, где находился Солдатенко. Командир полка был убит осколками наповал. Он умер стоя...

— Не унывай, Ванюша, — говорил Кожедубу Леня Амелин. — Конечно, война не забава, а очень неприятное дело. Но вешать нос не следует. Солдатенко не вешал нос. Ты же готовишься в партию, я знаю. И я тоже готовлюсь. Так вот, коммунист, когда смерть косит ряды его товарищей, еще крепче сжимает оружие в руках и яростнее бьет врага. Ты сам все это знаешь, но опускаешь руки. Придет час, и мы за все отплатим фрицам. Это будет достойный их памятник — сбитые «мессеры». Правда?

Но и сам Амелин вскоре чуть было не погиб. Леня был горяч, как Габуния. Он дежурил над аэродромом. Вдруг он заметил вражеский бомбардировщик «Юнкерс-88», шедший к аэродрому на бреющем полете, у самой земли. Леня атаковал его сверху, но враг оказался опытен. Он стал искусно маневрировать. Немецкие стрелки открыли убийственный огонь по Амелину. Леня зашел в хвост бомбардировщика. Тогда «Юнкерс» стал быстро сбрасывать бомбы. Видно, вражеский пилот рассчитывал, что Леня попадет во взрывную волну и его встряхнет как следует. Так оно и случилось. Леню встряхнуло и с силой отбросило в сторону. Но от этого он только рассвирепел. Тогда немец пошел на хитрость — направил свой самолет на ветряную мельницу, надеясь, что Леня ее не заметит и сгоряча в нее врежется. Леня разгадал и эту хитрость. «Читали мы «Дон-Кихота»!» — заорал он во все горло, словно немец мог его услышать, и проскочил мимо мельницы. Потом он осыпал «Юнкерс» пулеметной очередью. Видно, стрелок был убит или ранен, и немец стал уходить. Леня хотел было его преследовать. Тут что-то треснуло в машине. Самолет стал катастрофически терять скорость, его затрясло, как в лихорадке. Еле-еле успел он добраться до аэродрома.

Когда Амелин вылез из готового вот-вот развалиться самолета, подбежавшие к нему летчики увидели, что виски его побелели.

А немецкий бомбардировщик так и не дотянул до своих. Пулеметные очереди Амелина оказались для него смертельными. Он упал в нескольких километрах от аэродрома, а экипаж его был взят в плен. У Амелина на счету появился первый сбитый самолет, доставшийся ему очень дорогой ценой.

Самолет Амелина починили, как починили перед этим и самолет Кожедуба. На аэродроме были замечательные техники, механики и мотористы. Если в самолете Кожедуба оказывалась пробоина, он знал наверняка, что механик Иванов ночь не поспит, а к утру все будет в исправности. «Мотор — это сердце самолета, — любил говорить Иванов. — А сердце должно работать без перебоев. Это обязанность авиационных хирургов, наша обязанность».

Опытный слесарь, Иванов всю жизнь работал в авиации и любил свое дело до самозабвения. Самое любопытное, что Кожедуб знал о существовании Иванова еще до войны, когда зачитывался трехтомной эпопеей о походе «Челюскина». Иванов принимал участие в спасении героев Арктики.

В один из дней, когда тишина в воздухе предвещала бурю и обе стороны готовились к решительной схватке, которая должна была окончательно определить судьбу войны, Иван Кожедуб решил вступить в Коммунистическую партию. В эти же дни его назначили заместителем командира эскадрильи.

На аэродром прибыло пополнение. Кожедубу в ведомые назначили опытного летчика Василия Мухина. Он побывал в настоящих воздушных сражениях, был во время налета ранен осколком бомбы в ногу. Родители его остались в деревне под Гомелем. Это еще больше роднило его с Кожедубом. В конце июля Кожедуб с другими старшими сержантами получил звание младшего лейтенанта, стал офицером.