Трижды воскресший

Раннее утро нового дня было пасмурным и серым – за ночь мороз покрепчал, и теперь все окно на кухне было сплошь разрисовано белыми «елочками» и «снежинками».

Оксана с грустью подумала, что когда-то могла часами сидеть около застывшего окна, разглядывая замысловатые узоры и придумывая разные истории с «морозными» зверюшками. Ей тогда было немного больше, чем Ксюше, и жизнь еще казалась интересной штукой.

Она тяжело вздохнула и поставила чайник на огонь. Оксана решила не вести сегодня в садик дочку – на улице слишком холодно, да и ей самой особенно заняться нечем – новых вариантов насчет работы пока не предвиделось.

Входная дверь бесшумно открылась, и на пороге появился красный от холода Валера с пакетом в руках. У бывшего мужа до сих пор оставались ключи от этой квартиры, и Оксана даже не думала их забирать – а зачем? Снова замуж она все равно никогда не выйдет, а мужчин на «ночь» у нее отродясь не было.

Оксана поднесла палец к губам и жестом указала на комнату.

– Что, спит? – Валера осторожно прокрался в кухню. – Вы в садик не идете, что ли?

Оксана отрицательно мотнула головой и с тоской приготовилась выслушать неминуемую выволочку от бывшего мужа, которая незамедлительно и последовала.

– Оксана, ты что, совсем дура? Ты не могла подготовиться к собеседованию? – Валера выкладывал из пакета йогурт и два огромных красных яблока. – Моя теща просто в шоке. Она говорит, что ты не знаешь элементарных вещей. Неужели нельзя было подготовиться заранее, чтобы меня не позорить?

Валера говорил без злости, а скорее, обреченно и с усталостью в голосе, дескать, «навязалась на мою голову!»

Оксана снова молча пожала плечами – ну, не рассказывать же ему про фотографию, которая лишила ее дара речи.

Бывший муж тоже умолк и теперь неодобрительно ее разглядывал.

– Я вот все думаю, – он сбросил дубленку на пол, – почему ты такая никакая? Ни внешности в тебе нет, ни ума – ни рыба ни мясо? Что я в тебе раньше-то находил?

Молча поднявшись из-за стола, Оксана подошла к плите и налила в кружку кипятку. Чая в доме не было уже неделю.

– Кипяток будешь?

– Издеваешься?

– Нет. – Она неопределенно мотнула головой. – Просто не на что купить заварку.

– Намекаешь на то, что я вам плохо помогаю? – с места в карьер завелся Валера. – Да?

– Ну что ты! – Оксана залезла на подоконник и отхлебнула кипятка. «Дует», – подумала она и снова села напротив него. – Ты, Валера, не злись, а лучше дай нам немного денег.

– Вот ты вся в этом. – Бывший муж раздраженно взмахнул рукой. – Только деньги на уме.

Оксана снова промолчала, и Валера поднялся со стула.

– Ладно, дам тебе денег, раз уж ты ни на что не способна. – Он широким шестом вытащил портмоне и бросил на стол сто рублей. – Хватит, надеюсь?

– Спасибо. – Оксана взяла смятую бумажку в руки.

– Ну что за человек. – Валера брезгливо поморщился. – Другая бы мне в морду ее кинула, а ты «спасибо!».

Он вышел в коридор, и через минуту хлопнула дверь.

Оксана уронила голову на руки и горько заплакала – день только начинался, а у нее уже не было сил.

– Мама! – Ксюша проснулась и стояла на пороге комнаты.

– Да, доченька! – Оксана быстро смахнула с лица слезы. – Ты давно проснулась?

– У меня горло болит, – пожаловался ребенок. – И голова.

Оксана подбежала к дочери и потрогала потный лобик – Ксюша буквально горела от высокой температуры. Сомнения не было – ребенок заболел.

В дверь настойчиво позвонили, и Оксана испуганно вздрогнула.

– Доченька, – попросила она, – иди в комнату. Я сейчас.

Но пороге стояла раскрашенная Ирка в грязной дубленке.

– Я за деньгами.

– У меня ничего нет. – Оксана безнадежно развела руки.

– Значит, буду брать вещами, – заорала Тютнева и бесцеремонно вошла в квартиру.

Оксана испуганно попятилась и закрыла за соседкой дверь, из которой отчаянно дуло.

– Ну и нищета, – презрительно выдохнула Ирка, рассматривая единственную комнату.

Ксюша забилась под одеяло и теперь напряженно следила за чужой женщиной, свободно разгуливающей по их квартире.

Оксана тем временем подошла к телефону и набрала номер поликлиники.

– Детская? Примите вызов. Второй участок. Девочка – три года. Михайлова Ксения Валерьевна. Да. Жар и горло. Спасибо.

Тютнева заинтересованно оглядела больного ребенка и тут же равнодушно отвернулась.

– Ну, брать-то у вас особо нечего, – наконец констатировала она, дождавшись, пока Оксана положит трубку. – Разве что это?

Она подошла к огромной мохнатой собаке, ярким пятном выделяющейся на фоне бедной обстановки. Эту игрушку подарил Ксюше на первый день ее рождения Валера, тогда еще живший вместе с ними.

– Но это же ребенка. – Оксана отчаянно всплеснула руками.

– А мне-то какое дело. – Ирка схватила под мышку собаку и быстро пошла к двери. – Я ее посажу на диван, игрушка подходит мне по цветовой гамме. За остальным приду после.

Ксюша, все это время напряженно переводившая взгляд с матери на чужую тетю, бросилась к Тютневой под ноги.

– Не дам!!! Моя!!! – и громко заплакала.

Ирка спокойно переступила через орущую девочку и вышла в коридор.

– Ну и воспитание же у нее, – напоследок бросила она и скрылась за дверью.