Тризна

Прослонявшись бесцельно по дому, Воронцов накинул куртку и вышел на крыльцо. Ещё днём по-майски тёплая погода резко изменила настрой. Хмурое небо опустилось ниже, деревья с молодыми листьями словно потеряли цвет и, казалось, всё вокруг укрыто серым покрывалом. Воздух, пропитанный влагой, был густым и тяжёлым. Глубоко вдохнув, Воронцов спустился с крыльца и пошёл к калитке. Прогулка к озеру перед сном показалась ему хорошей идеей. И время скоротает и спать будет крепче.

Со стороны озера гнали небольшое стадо коров с выпаса. Коровы брели устало, понурив рогатые головы. Вяло погоняя их тонкой хворостиной, скорее для порядка, чем для придания скорости, за ними шёл мужчина в грязной плащёвке. Глубоко накинутый капюшон не давал разглядеть лица. У его ног крутился знакомый рыжий щенок с хвостом-бубликом, задиристо лаял на других собак за заборами и шустро возвращался к ногам погонщика, когда на него лаяли в ответ.

– Добрый вечер! – приветственно помахал Воронцов высоко поднятой рукой. Чёрные, злые глаза блеснули из-под капюшона.

– Кхм, кхм- громко прочистив горло, погонщик смачно сплюнул желтой слюной и, ударив хворостиной корову сильнее нужного, отвернулся.

– Пошла, пошла, – подгонял мужчина несчастную Бурёнку или Зорьку.

Воронцов проводил его взглядом.

– Странный какой-то, – пожав плечами и выйдя за калитку, плотно запер её за собой.

От земли тянуло сыростью и пахло навозом. Тяжёлые тучи быстро расползались по небу, закрывая собой последнюю светлую полоску и опускались к воде.

Воронцов подошел к кромке. Озеро было огромным, сколько он не старался, разглядеть дальний берег не удавалось.

Старая деревянная лодка привязана к стволу плакучей ивы. Одна её половина вытащена на берег, вторая уходила в воду – местами прогнившая и пропускающая в себя мутноватую воду. На дне, в зеленоватой воде беспрестанно носились водомерки, оставляя за собой дорожки на поверхности, а снаружи лодка обросла бурыми водорослями.

Когда-то она принадлежала местному рыбаку, но сейчас, ненужная и разваливающаяся, едва заметно покачивалась на лёгких волнах.

То здесь, то там хлопают хвостами по воде рыбы. На выступающем прибрежном островке из камней копошились лягушки. Хором они издавали истошное кваканье.

Заметив Воронцова, самая крупная их них, вытаращив глаза и надув брюхо, сделала неуклюжий прыжок и плюхнулась в воду. Вслед за ней врассыпную нырнули и остальные.

И наступила тишина. Абсолютная. Ни дуновение ветерка не тревожило замершую природу, ни звуки леса, раскинувшегося по левую сторону от озера, казалось, даже плеск небольших набегающих на берег волн прекратился. Откуда-то спереди пахнуло гнилью. Пейзаж, всего минуту назад очаровывавший Воронцова, сейчас стал жутким, неестественным. Безотчетная тревога распространилась в воздухе.

Чтобы немного разрядить напряжение, Воронцов поднял увесистый камень и размахнувшись посильнее, бросил его в воду. Тот упал в сторону камышей, которые заглушили всплеск. И тут же миллионы брызг взмыли в воздух. Яростные удары по воде повторялись, ломая камыши и сопровождались приглушённым звуком, как если бы человеку на выдохе ударили в живот.

Воронцов, долго не думая, развернулся на пятках и дал такого стрекача, что ему мог позавидовать самый быстрый спортсмен. Сбавил темп он только когда впереди показались первые домики. Оглянувшись и не увидев за собой никого, остановился перевести дыхание.

– Во, дурак, – ругал он себя за трусость, – там может собака какая-нибудь зашла попить. И её напугал, кинув камень и сам испугался. Ну, дурак же!

Оглянувшись ещё раз, для уверенности, что никакой озерный монстр за ним не гонится, Воронцов пошёл к дому, решив, что хватит на сегодня приключений. Ему хотелось вернуться, поужинать и лечь спать. Шёл быстрым шагом, поскольку дождь усиливался и, когда он поднялся на крыльцо, ливень ударил в полную силу.

В доме, пробравшись по темноте до кухни уже более уверенно, он зажёг огарок свечи и поставил на обеденный стол. Света от небольшого, трепетного огонька было совсем мало. Собрав все свечи из коробки у печи, зажёг их тоже, расставив по кухне. Вот теперь намного лучше.

По крыше дома и окнам стучал дождь. Падающие капли разбивались о деревянные ставни на кухонном окне. Где-то недалеко послышался раскат грома и тут же дом щедро окатило усиленным потоком воды. Уютно. Как у бабушки в детстве. Он любил во время дождя лежать на застекленной веранде и под шум дождя читать «Айвенго», представляя себя тем самым храбрым рыцарем, отстаивающим честь и завоевывающим сердце прекрасной дамы.