Тризна по князю Рюрику. Кровь за кровь! (сборник)

— Не слишком ли велика вира? — продолжал допрос Розмич.

Бышко не выдержал, вскочил на ноги. За ним спешно поднялись и остальные. Добродей сделал шаг назад, изготовился. Еще немного, и новгородцы бросятся в бой. И лучше умереть так, чем стать пленником. Кажется, те же мысли посетили Цыбулю и Налега, потому как эти тоже отошли, потянулись к оружию.

— Я не отступлюсь! — зло выпалил Бышко.

— Правильно, — хмыкнул Розмич и протянул киевлянину руку. — С этого дня будешь служить под моим началом.

Бышко кивнул, заметно расслабился. Он сделал шаг вперед, и в этот миг Розмич двинулся навстречу, молниеносным движением оказался за спиной Бышко, ухватил руками голову и свернул киевлянину шею. Хруст прозвучал до того громко, что стреноженные лошади перепугались, попытались отскочить.

— Развязать, — велел Розмич, указывая на Кавку.

— Что?.. — не выдержал Добродей. Цыбуля и Налега тоже округлили глаза, но говорить не решались. И Кавка выглядел ошарашенным, не веря, потирал освобожденные запястья.

— А ничего, — хмыкнул Розмич. — Боги велели наказывать предателей. А мы, новгородцы, божьи заветы чтим.

— Погоди…

Розмич жестом прервал вопрос. Продолжил с недовольным лицом:

— Мы выполняли приказ князя. Олег сам все это придумал. Решил, что только так сможет вывести вас на чистую воду. Я не верил. Да и сейчас не особо верю. Но слова сказаны, большего Олег от вас не требует. Вам необязательно чтить нашего князя, главное, что Киеву верны.

Розмич задрал голову, оценивая, как скоро ждать заката.

— Нам в обратный путь пора.

— А хазары? — прошептал Цыбуля.

Подручный Олега махнул рукой, бросил на ходу:

— Да какие, к Чернобогу, хазары? Чтобы подступить к стенам Киева, им никаких приглашений не нужно!

— Какие хазары? — повторил Цыбуля ещё тише. — А вон те?

Розмич развернулся резко, вперил взгляд в горизонт. Вдалеке, на самой кромке мира, между небом и землей, — едва заметное пылевое облако.

— Вот уж… и вправду Вещий! — рассмеялся Розмич. — А я-то думал, на кой ляд он мне так подробно про этот липовый заговор рассказывал! Да ещё переспрашивал раз десять, точно ли все понял! Ну, Олег… Ну и князь!

После откровений Розмича Добродей чувствовал себя обманутым несмышленым ребенком, теперь же гадкое ощущение поутихло. Но за этот обман новгородцы тоже ответят, в свое время…

— Нам не уйти, — заключил старший дружинник. — Встречи не избежать.

— Придется врать, — беззаботно откликнулся Розмич.

Добродей окинул недобрым взглядом наряд новгородцев, ухмыльнулся в бороду:

— Не нам, а мне. Ведь это я — старший.

Кажется, впервые за все время Роська действительно потерял опору. И возразить толком не смог, прошипел только:

— Если снова предашь, плотник, то ни один бог тебя не помилует, хоть наш, хоть новый. По коням, братцы!

Глава 6

Хазаров ждали в седлах. Молча глядели, как приближаются чужаки.

Вот уже стали видны силуэты, встречный ветер принес запах конского пота и железа. Вскоре начали различать всадников. Иногда казалось, люди выпрыгивают из пылевого облака, словно из небытия.

— Ладони держать открытыми, — приказал Розмич. — Не шевелиться.

— Младшим дружинникам должно помалкивать, — тут же напомнил Добродей. Словил недобрый взгляд новгородца, но не смутился.

Отряд заметили давным-давно, сложно не увидеть посреди голой степи неподвижных, как древние валуны, всадников. Окружали скорее с интересом, нежели злостью. Добродей заметил изготовленные к стрельбе луки и оголенные клинки. В какой-то миг старшему дружиннику показалось, будто их не люди обтекали, а рой исполинских пчел, ибо разговоры хазаров сильно напоминали жужжание. Наконец слуха коснулась знакомая речь, и, хотя вражеский воин ломал и коверкал слова, вопрос поняли все:

— Кто такий? Что делать наш земля?

— Я — Добродей, старший дружинник князя Осколода Киевского. Это — мои люди. Я пришел поговорить с вашим воеводой.

Вопрошавший затарабанил на своем языке, переводил остальным. Едва закончил, в толпе послышались смешки, перемешанные с раздраженными выкриками.

— Каган Ас-Халиб умер, — хитро протянул воин, сощурив и без того узкие глаза.

— Да. Мой князь погиб. Но это не отменяет…

— Молчать! — пискнул воин.

Масса людей, окружившая отряд, как море одинокую скалу, ожила. Воины дикарского вида расступались, пропуская вперед кого-то важного. Добродей пригляделся — лицо знакомое. Этот не раз побывал в Киеве, да и у самого Осколода.

Следом за вожаком ехал пузатый хазарин, разодетый в дорогие ткани. В щекастой морде Добродей узнал одного из важных купцов, которых не только терпели в Киеве, но и в княжеский терем изредка приглашали.

Хазарский главарь вопросительно глянул на купца, тот расплылся в лягушачьей улыбке, выпятил грудь и каркнул что-то на своем. Вожак ответил грубо, и взгляд купца заскользил по лицам славян. Добродею показалось, осматривает их не как возможных знакомых, а как корзины с рыбой или бочки с брагой.