Трое

Мишель кивнула и пошла в тюрьму. Андреа посмотрела еще раз на привлекательную фигуру Шейна на вышке, вздохнула и побежала следом за подругой, пытаясь отвлечь ее разговором от ужасной новости. 

В тюрьме почему-то было очень шумно.Люди сновали туда-сюда, словно произошло что-то необычное.  Мимо с бешеными глазами пролетела Бет, с тазиком горячей воды. Сквозь всеобщий гвалт прорвалось одно: “Лори! Рожает!”

- О боже! - Андреа сорвалась с места, забыв ненадолго про подругу, - а Хершелл? Где Хершелл? И Рик? Как это, на огороде? Ему что, никто не сказал?

Возбужденный голос женщины уже стихал вдалеке, Мишель молча смотрела ей вслед. 

Потом развернулась на второй этаж, в свою камеру. Сумка собрана была уже давно, оставалось только на кухне взять немного еды, на первое время. Про нее явно никто в ближайшие несколько часов не вспомнит. Она успеет уйти далеко. 

- Стой, Брауни! - рев Мерла заставил задумавшегося Цезаря резко нажать на тормоз. Мишонн, сидевшая сзади, не удержалась, чуть не впечатавшись  в лобовое стекло. 

- Ты чего, Диксон, охренел? - Мартинез оглянулся, оценивая ущерб, нанесенный женщине внезапным торможением. - Как ты, Bebé?

Мишонн только оскалилась зло.

Цезарь повернулся к Диксону с намерением узнать, что же такого могло произойти, что надо было так орать, но того и след простыл. Мартинез с изумлением глядел вслед быстро удаляющейся фигуре. Диксон явно кого-то или что-то увидел в лесу, и теперь несся туда со скоростью крейсерского поезда. Раздался рокот байка, Дерил возвращался узнать, почему остановились. 

- Да вот твой брат-bobo, ни слова не сказал, умотал в ту сторону. - Ответил на невысказанный вопрос Мартинез, - слушай, Диксон, вы бы таблетки пили какие-то что ли… Ну невозможно же так, ну ведь совсем loco…

- Пасть закрой, блядь, - коротко бросил Дерил, оставляя байк на обочине и поправляя арбалет за спиной, - пиздуйте в тюрьму, мы своим ходом. 

- ¡Vete a la mierda! - сплюнул ему под ноги Мартинез, прыгнул за руль и вдавил газ. Мишонн на заднем сиденье, опять не ожидавшая такого резкого маневра, повалилась на пол, не выдерживая и кроя вспыльчивого мексиканца на чем свет стоит. 

Дерил проводил их взглядом и рванул вслед за братом, уже успевшим исчезнуть в густых зарослях. 

- Останови, придурок! Куда ты поехал? А Диксоны? Да стой ты, скотина чертова! 

Мишонн болтало на заднем сиденье, как одинокую горошину в кульке, она все никак не могла ухватиться за поручень и хоть немного заякориться. Мартинез гнал вперед, сцепив зубы, желваки так и гуляли под смуглыми, давно не бритыми щеками. 

Внезапно он опять резко затормозил, и Мишонн уже в который раз  еле спаслась от того, чтоб со всего размаху не приложиться носом о лобовое.

- Да что с тобой такое! Господи, да я убью тебя! - уже не сдерживаясь, заорала она, и попыталась выскочить с заднего сиденья машины. 

Хватит с нее сумасшедших мужиков, пешком дойдет, тут уже недалеко. 

Она повернулась к двери, но та внезапно распахнулась и Мишонн уже с некоторым страхом уставилась в совершенно темные от  гнева глаза Мартинеза. 

Не говоря ни слова и никак не реагируя на ее  попытки выскочить из машины, он нагнулся и рыбкой нырнул на заднее сиденье, повалив женщину на подушки и прижав ее крепким торсом. 

Мишонн от такого маневра просто потеряла дар речи, оторопела и в панике оглянулась, лихорадочно соображая, сможет ли она добраться до засапожного ножа. О том, чтобы в таком пространстве орудовать катаной, речи не шло. 

Мартинез же, схватив ее за обе руки одной своей и прижав запястьями над головой, вздохнул, как будто перед прыжком в воду, и прижался к пухлым, открытым в удивлении губам требовательным долгим поцелуем. 

Мишонн так удивилась, что даже не сопротивлялась. Его порыв был настолько резким, неожиданным и искренним, что женщина на какое-то время замерла, позволяя себя целовать, позволяя настойчивым и ( чего уж там скрывать?) опытным губам скользить по своей коже, по скуле, спускаться вниз по шее, безошибочно находить чувствительное местечко возле ушка, от прикосновения к которому все внутри дрожит и замирает сладостно. Она не поняла даже, в какой момент он перестал ее удерживать, поглощенная захлестнувшими ее, так давно уже не испытываемыми эмоциями. И, когда в какой-то момент все прекратилось, Мишонн не смогла удержаться от протестующего стона. Стона, удивившего ее саму больше, чем Цезаря. Она не хотела, чтоб он останавливался. Но Мартинез, чуть выдохнув, смотрел ей в глаза своим потемневшим вмиг взглядом, и явно боролся с собой. 

- Ahora puedes matarme (Теперь ты можешь убить меня), - выдохнул он прямо ей в губы, потом еще целую секунду  не отрывался от испуганных глаз женщины, а затем выскочил из машины так же легко и ловко, как и запрыгивал до этого. 

В тюрьму они доехали в полном молчании.

Дерил , матерясь про себя, шел по следу брата, гадая, что его могло так внезапно сорвать с места. Сумасшедший прямо, прав латинос. Благо, что недалеко ушел. Мерл стоял , чуть пригнувшись, наблюдая за кем-то из-за густо росших кустов.