Трое

Нина боится оставаться одна в пустом доме. Призрак налетчика бродит по комнатам. Она зажигает свет в коридоре, идет на кухню и чувствует незнакомый запах. Нину пробирает дрожь, она берет бутылку воды, возвращается к себе и почти сразу проваливается в сон, а через несколько минут с облегчением открывает глаза, чтобы прервать кошмар. В саду раздается какой-то шум, наверное, кошки играют. Она выглядывает в окно: никого, улица пустынна, поблизости стоит синий грузовичок. В свете фонарей мечутся ночные бабочки. Адриен и Паола спят без задних ног.

Нина встает, обувается и выходит на крыльцо. Кошки льнут к ее ногам, прося ласки. Она прикрывает дверь, садится на ступеньку, смотрит на темнеющее небо. Кошки устроились рядом. Будущее туманно. А раньше было прекрасно, неизвестно и полно надежд. Сейчас она не способна в это поверить. Все силы заморозились, мускулатура жизни атрофировалась.

Дверь у нее за спиной открывается, и потревоженные кошки бросаются врассыпную. Мгновение спустя она понимает, что кто-то толкнул дверь подвала, и застывает, как героиня многочисленных хорроров, которые они любили смотреть в темноте. Вот только между ней и ужасом нет экрана телевизора. Темный силуэт очень высокого человека тащит в руках коробку со всяким старьем, которое они с дедом каждый год в мае продавали на гаражной распродаже, а на вырученные деньги заказывали омлет и домашний творог на сельском пиру, организованном коммуной. Нина узнает свой старый ночник и несколько игрушек, в том числе кукол Барби. Заметив ее, злоумышленник что-то недовольно бурчит, чуть задевает ее бедром и идет на улицу. Нина не решается ни закричать, ни позвать на помощь Адриена. Ее как будто парализовало, мозг отключился, в точности как в тот момент, когда Мари-Лор сообщила ей о смерти Пьера. Она даже руку не способна поднять, к удивлению и ужасу добавляется новый страх: кто-то еще поднимается по лестнице из подвала. Сколько их там, в крошечном помещении, где бутылки соседствуют с садовым инвентарем, старой посудой и банками варенья? Появляется тень, это женщина, тоненькая, нет – тощая, с волосами до плеч. Нина не различает черт лица против света, но видит, что несет она что-то тяжелое и очень громоздкое. Это швейная машинка фирмы «Зингер», принадлежавшая Одиль Бо. Воровка собирается нажать плечом на большой выключатель и тут замечает Нину. В бледном свете уходящего дня они напоминают призраков.

У Нины так пересох рот, что она не способна вымолвить ни слова. Незнакомка закрывает дверь и ударяет ногой точно по тому месту в полу, на которое нужно надавить, чтобы раздался щелчок. Кажется, ей все тут знакомо, как будто она – хозяйка дома, а Нина – гостья.

– Привет. Не бойся, это всего лишь я.

– …

– Пришла забрать свое.

– …

Голос звучит неуверенно, с легким заиканием.

– Пойду поставлю это в машину и вернусь…

Она повторяет путь своего напарника и через несколько секунд появляется снова. Одна. С пустыми руками. Мужчина наверняка ждет на улице.

– Не знала, что ты здесь. Видела тебя на похоронах старика. Ты жутко красивая.

– …

– Язык проглотила?

– …

– Знаешь, это нелегко. Жизнь, она у всех трудная.

– …

– Скажешь, мы не знакомы. Ты просто была совсем маленькая и помнить не можешь.

Она садится ступенькой выше, закуривает «Житан» без фильтра. Огонек зажигалки на мгновение освещает ее лицо. Она в узких синих джинсах и короткой красной блузе, открывающей угловатые плечи. Напоминает мешок с костями. Под тонкой белой кожей на шее и руках проступают синие жилки.

– Мне пора. Нам еще ехать.

Она часто нервно затягивается, держа сигарету в пальцах с обкусанными до мяса ногтями.

– Не хотела никого встретить, особенно соседей…

Она тушит окурок о каблук старой туфли.

– У тебя тут друзья. Видела на кладбище, как они тебя за руки держали…

Женщина поднимается на ноги под изумленным взглядом Нины, хочет что-то сказать, передумывает, целует ее в щеку и торопится прочь. Через несколько секунд синий грузовичок, сдав задом, исчезает в ночи. Нина замечает профиль Марион на пассажирском сиденье, она опускает стекло, но на дочь не смотрит, даже не машет на прощание.

Потрясенная девушка понимает, что утром Марион была на кладбище, значит, они все разведали во время мессы, а потом мужчина ограбил дом.

Нина встает, шатаясь, как пьяная, и ее мучительно рвет на гортензии деда.

Она старушечьей походкой бредет к телефону, нажимает на кнопку повтора. Эмманюэль Дамамм отвечает мгновенно, как если бы спал с телефоном в руке.

– Забери меня! – молящим тоном произносит она.

– Где ты?

– У деда.

– Еду.

Нина поднимается к себе, смотрит на спящего Адриена. Мальчишка. Он вдруг кажется ей совсем молодым, наверное, потому, что сама она повзрослела в один миг. Сейчас Нине нужен кто-нибудь старше, она хочет забыть молодость, детство, прошлое. Не время думать о будущем. Они с Адриеном выросли калеками, он без отца, она без обоих родителей.

В глубине души Нина всегда надеялась, что мать не просто так бросила ее, что у нее были на то веские причины. Она была слишком молода, неопытна, одинока, напугана, потеряна, но однажды попросит прощения.