Трое

Ей было очень трудно думать о сложившейся ситуации: так много в ней было лжи и двойных обманов. И она ужасно хотела увидеть Натаниеля воочию и поговорить с ним.

Она так и не решила, что ей говорить, когда охранник распахнул перед ней ворота, а потом проводил по гравийной дорожке вплоть до дома. Это было прекрасное место, но красота его была слишком изобильна, словно декоратор лез из кожи вон, стараясь удовлетворить непритязательные вкусы хозяина, привыкшего к дешёвке. Слуга провел ее наверх, сказав, что мистер Кортоне вкушает второй завтрак в свой спальне.

Когда она вошла, Кортоне сидел за маленьким столиком, поглощая яйцо всмятку с гарниром. Он был толст и почти лыс. Сузи не помнила его в Оксфорде, но, должно быть, в то время он выглядел совершенно по-другому.

Бросив на нее взгляд, он вскочил с выражением ужаса на лице и вскрикнул: «Вы должны быть куда старше!», после чего, поперхнувшись, натужно закашлялся.

Слуга было сразу же схватил Сузи сзади, больно сжав ей руки, а потом, кинувшись к Кортоне, стал колотить его по спине.

– Что вы с собой сделали? – выдавил он. – Что вы с собой сделали, ради Бога?

Как ни странно, эта фарсовая сцена помогла ей успокоиться и придти в себя. Вряд ли ее испугает мужчина, которого она сама смогла так перепугать. С уверенным и раскованным видом она села за столик и налила себе кофе. Когда Кортоне перестал кашлять, она спокойно заявила:

– То была моя мать.

– Боже мой, – выдавил Кортоне. Оправившись, наконец, он отослал слугу и сел. – Вы так похожи на нее, что, черт побери, напугали меня до полусмерти. – Он закатил глаза, вспоминая. – Вам было года четыре или пять в… м-м-м… году 1947-м?

– Совершенно верно.

– Черт, а я ведь помню, у вас еще была ленточка в волосах. А теперь вы с Натом в одном и том же деле.

– Значит, он здесь.

Сердце у нее подпрыгнуло от радости.

– Может быть, – сказал Кортоне. Его дружелюбие тут же исчезло. Она поняла, что манипулировать им будет непросто.

– Я хотела бы узнать, где он.

– А я хотел бы узнать, кто послал вас сюда.

– Никто меня не посылал. – Сузи собралась с мыслями, приложив все усилия, чтобы не выдать свое напряжение. – Я предположила, что он должен обратиться к вам за помощью… в том проекте, над которым он сейчас работает. Дело в том, что арабы знают о нем, и они убьют его, а я должна предупредить его… Пожалуйста, если вы знаете, где он, прошу вас, помогите.

Она едва удерживала слезы, но Кортоне оставался недвижим.

– Помочь вам куда как просто. Поверить вам куда сложнее. – Он снял обертку с сигары и раскурил ее, чтобы потянуть время. Сузи наблюдала за ним с нетерпением. – Понимаете ли, были времена, когда стоило только мне увидеть то, что хотелось, как я хватал это и тащил к себе. Теперь это не так просто. Теперь я познакомился со всеми сложностями. Мне приходится делать выбор, и далеко не всегда он отвечает моим желаниям. И я не уверен, так ли обстоят дела на самом деле или мне только кажется. – Повернувшись, он внимательно посмотрел на нее. – Я обязан Дикштейну жизнью. А теперь мне представился шанс спасти его жизнь, если вы говорите правду. Это долг чести. Я обязан уплатить его сам лично. Так что я должен делать?

Сузи затаила дыхание.

– Нат обитает сейчас в старом разрушенном доме на берегу Средиземного моря. Сущие развалины, там никто не жил годами, так что теперь там нет телефона. Я мог бы послать ему телеграмму, но не уверен, что она дойдет до него, и, как говорил, я должен это сделать лично.

Он пыхнул сигарой.

– Я мог бы сказать вам, где его найти, но вы можете передать информацию не в те руки. Я не могу позволить себе такой риск.

– Так что теперь? – сдавленным голосом спросила Сузи. – Мы должны помочь ему!

– Знаю, – невозмутимо сказал Кортоне. – Так что я сам туда отправлюсь.

– О! – Сузи была поражена: такую возможность она не могла себе представить.

– Так что же с вами делать? – продолжил он. – Я не собираюсь сообщать направление моей поездки, но за вами могут быть люди, которые проследят меня. Нужно, чтобы отныне вы держались рядом со мной. Давайте говорить откровенно – не исключено, что вы можете играть на обе стороны. Так что я беру вас с собой.

Она не сводила с него глаз. Напряжение стремительно покидало ее, и она обмякла в кресле.

– О, благодарю вас, – произнесла она. И только тут позволила себе заплакать.

Летели они первым классом, которым Кортоне всегда предпочитал пользоваться. После обеда Сузи, оставив его, направилась в туалет. Сквозь щель занавески она глянула на салон экономического класса, питая тщетные надежды, но была разочарована: Хассан смотрел на нее поверх ряда кресел.