Трое

Ну-ну. Если в свое время они и сцепятся, то пока с этим торопиться не стоит. Первым делом им предстоит захватить «Копарелли» и устроить засаду Дикштейну. Хассана слегка замутило, когда он подумал, что ему предстоит. Хорошо быть закаленным в боях человеком, который ясно представляет себе ход будущей схватки. Хассан никогда не участвовал в боевых действиях, на него никто не наводил оружие, если не считать Кортоне на разрушенной вилле. Он боялся, но еще больше он опасался покрыть себя позором, если позволит увидеть свой страх, если бросится бежать, показав спину, если впадет в замешательство, как тогда, на вилле. Но вместе с тем, он чувствовал возбуждение, ибо если они победят… а они победят!

В половине пятого прозвучала ложная тревога, когда они увидели приближающееся к ним судно, но рассмотрев его в бинокль, Ясиф Хассан объявил, что это не «Копарелли»; когда корабль прошел мимо, он успел прочесть название на его борту – «Джил Гамильтон».

Спускались сумерки, и Хассан начал беспокоиться. При такой погоде, да ночью, при всех ходовых навигационных огнях два корабля могут разминуться в полумиле друг от друга. И весь день по тайному радиопередатчику с «Копарелли» не поступило ни звука, хотя Яаков сообщил – Ростов пытается вызвать Тюрина. Чтобы не пропустить «Копарелли», «Наблус» ночью должен двинуться к Генуе со скоростью «Копарелли», а потом с первыми лучами рассвета развернуться и продолжить поиск. Но к тому времени к нему подойдет «Штромберг», и федаины потеряют возможность устроить ловушку для Дикштейна.

Хассан уже приготовился объяснить ситуацию Махмуду, который как раз вернулся на мостик, когда в отдалении мелькнул одинокий огонек.

– Стоит на якоре, – отметил капитан.

– Откуда вы знаете? – спросил Махмуд.

– Об этом говорит одиночный белый огонь.

Хассан сказал:

– Что и объясняет, почему оно и не подошло к острову, где мы ждали судно. Если это «Копарелли», надо приготовиться к высадке на его борт.

– Согласен, – кивнул Махмуд и поспешил к своим.

– Выключите свои навигационные огни, – приказал Хассан капитану.

Когда «Наблус» приблизился к другому судну, ночь сгустилась.

– Я почти уверен, что это «Копарелли», – сказал Хассан.

Капитан опустил бинокль.

– На палубе три крана, а люки в кормовой части.

– Вы разбираетесь лучше меня, – признал Хассан. – Это «Копарелли».

Он спустился вниз, где выстроив в коридоре свою команду, Махмуд обращался к ней. Махмуд глянул на него. Хассан кивнул.

Махмуд повернулся к своим людям.

– Серьезного сопротивления не ожидается. Команда на судне из самых обыкновенных моряков, иметь оружие у них нет никаких основании. Мы подойдем в двух шлюпках, одна будет атаковать с правого борта, другая – с левого. На борту сразу же занять мостик и перекрыть проходы к радиорубке, чтобы никто не воспользовался рацией. Затем мы сгоним всю команду на палубу. – Замолчав, он повернулся к Хассану: – Скажи капитану подойти как можно ближе к «Копарелли» и заглушить двигатель.

Хассан повернулся. Внезапно он увидел, что снова стал мальчиком для посылок: Махмуд дал ему понять, что он остается боевым командиром. Унижение, испытанное Хассаном, заставило всю кровь броситься ему в лицо.

– Ясиф.

Он повернулся.

– Твое оружие. – Махмуд бросил ему пистолет. Хассан поймал его. Он был маленький, почти игрушкой, того типа, который женщины таскают в сумочках. Федаины покатились со смеху.

Хассан подумал: в эти игры и я могу играть. Он нашел защелку, которая выглядела, как предохранитель, и спустил ее. Нацелив ствол в палубу, он нажал спусковой крючок. Раздался грохот. Он опустошил всю обойму.

Наступило молчание.

– Мне показалось, что я увидел мышь, – спокойно сказал Хассан и кинул пистолет обратно Махмуду.

Федаины расхохотались еще громче.

Хассан вышел. Поднявшись на мостик, он передал указание капитану и вернулся на палубу. Стояла почти полная тьма. Был виден только стояночный огонь «Копарелли». Когда глаза попривыкли, сквозь стену тьмы стали различимы величественные темные очертания борта и надстроек.

Федаины уже бесшумно поднялись на палубу и стояли тут, смешавшись с командой. Двигатель «Наблуса» замолк. Команда стала спускать шлюпки.

Хассан оказался в той же шлюпке, что и Махмуд. Ялик прыгал на волнах, череда которых была бесконечной. Они подошли под крутой борт «Копарелли». На судне не было никаких признаков жизни. Конечно же, подумал Хассан, вахтенный офицер должен был слышать шум двигателей приближающегося судна, не так ли? Но никто не обеспокоился, свет не заливал палубу, никто не выкрикивал приказов и не склонялся над бортом.

Первым по трапу вскарабкался Махмуд.

Когда Хассан оказался на палубе «Копарелли», все остальные уже собрались на корме по правому борту. По трапу они спустились в кают-компанию. По-прежнему не было и следа команды «Копарелли». У Хассана возникло омерзительное чувство, что совершена какая-то ужасная ошибка. Вслед за Махмудом он поднялся на мостик. Там уже были два человека.

– Они успели воспользоваться рацией? – спросил Хассан.

– Кто? – посмотрел на него Махмуд.