Трое

В результате Нат Дикштейн вернулся на службу, чтобы во время войны занять пост Пьера Борга. В понедельник 8 октября 1973 года он присутствовал при решающем заседании кабинета министров. После трех дней войны Израиль испытывал глубокое беспокойство. Египтяне форсировали Суэцкий канал и, нанеся израильтянам тяжелый урон, углубились в Синайскую пустыню. На другом фронте, на Голанских высотах, сирийцы так же передвигались вперед, и израильтяне несли большие потери. В ходе заседания кабинета родилось предложение бросить атомные бомбы на Каир и Дамаск. Даже самые воинственные министры, «ястребы», без большого воодушевления отнеслись к этой идее, но ситуация была предельно отчаянной, а американцы все тянули с переброской оружия по воздуху, которая еще могла спасти положение.

Когда в ходе встречи почти было принято решение об использовании ядерного оружия, Дикштейн единственный раз принял участие в дискуссии:

– Конечно, мы можем сообщить американцам, что собираемся бросить эти бомбы… скажем, в среду – если они немедленно же не начнут переброску оружия…

Что и было сделано.

Воздушный лифт переломил ход военных действий, а несколько позже точно такое же совещание состоялось в Каире. И снова никто не хотел начинать ядерную войну на Ближнем Востоке: и снова политики спорили, рассевшись вокруг круглого стола, пытаясь убедить друг друга, что у них нет иного выхода; и снова обсуждению положило конец неожиданное содействие.

На этот раз со стороны военных. Зная, что такое предложение будет внесено на рассмотрение президента, они предварительно проверили уровень боевой готовности своих ядерных сил, готовясь получить разрешение на их использование; и в его ходе они выяснили, что весь плутоний в бомбах и боеголовках изъят и заменен металлическим сплавом. Было высказано предположение, что это дело рук русских, которым удалось каким-то таинственным образом испортить ядерный реактор в Каттаре перед тем, как их выставили из Египта в 1972 году.

В эту ночь один из президентов переговорил со своей женой; до отхода ко сну оставалось пять минут, и он сидел в своем кресле.

– Все кончено, – сказал он ей. – Израиль победил – раз и навсегда. У них есть бомба, а у нас нет, и этот единственный факт определит ход истории в нашем регионе на весь остаток столетия.

– А что насчет палестинских беженцев? – спросила его жена.

Президент пожал плечами, раскуривая последнюю трубку за день.

– Припоминаю, что как-то читал статью в лондонской газете «Таймс»… должно быть, лет пять назад, как мне кажется. В ней говорилось, что армия Свободного Уэльса подложила бомбу в полицейский участок в Кардиффе.

– Уэльс? – переспросила жена. – А где этот Уэльс?

– Можно считать, что он составная часть Англии.

– Припоминаю, – сказала она. – Там добывают уголь и поют хором.

– Совершенно верно. А ты имеешь представление, как давно англосаксы завоевали Уэльс?

– Ни малейшего.

– Точно и я не помню, но, должно быть, больше тысячи лет назад, потому что норманны из Франции одержали верх над англосаксами девятьсот лет назад. Понимаешь? Прошла тысяча лет, а они все подкладывают бомбы в полицейские участки! Палестинцы будут вести себя, как уэльсцы… они будут устраивать взрывы в Израиле тысячу лет, но вечно будут среди проигравших.

Жена внимательно присмотрелась к мужу. Столько лет они прожили бок о бок, и все же он не переставал изумлять ее. Она подумала, что никогда раньше не слышала от него подобных слов.

– Я скажу тебе кое-что еще, – продолжил он. – Тут должен, наконец, наступить мир. Ясно, что мы не можем одержать окончательную победу, и поэтому мы должны заключить мир. Не сейчас, может, пройдет еще пять или десять лет. Но придет время, когда я должен буду явиться в Иерусалим и сказать: «Хватит войн!» – и, когда опадет пыль изумления, я смогу сделать так, чтобы мне поверили. Не в таком качестве я планировал остаться в истории, но надо сказать, это не такой уж плохой выход. «Человек, который принес мир на Ближний Восток». Что ты на это скажешь?

Встав, жена приблизилась к нему и взяла его руку в свои. На глазах ее стояли слеза.

– Я возблагодарю Бога, – сказала она.

Франц Альбрехт Педлер скончался в 1974 году. Он умер полностью удовлетворенным. Жизнь то и дело бросала его вверх и вниз – но ведь ему, кроме всего прочего, довелось пережить самый позорный период в жизни его народа – но он пережил его и закончил свои дни мирно и счастливо.

Он догадывался, что случилось с тем самым грузом урана. В один прекрасный день в начале 1969 года его компания получила чек на два миллиона долларов, подписанный А. Папагополусом с припиской от имени «Сейвил шипинг», в которой кратко сообщалось: «За потерянный груз». На следующий день явился представитель израильской армии и оплатил первую поставку чистящих и моющих средств. Уходя, он сказал:

– Что касается вашего потерянного груза, мы будем счастливы, если бы вы отказались от изыскания по его поводу.

Тогда-то Педлер и начал все понимать.

– А что, если из Евроатома мне начнут задавать вопросы?