Трое

– Думаешь, за «Сэвильской судоходной компанией» стоит Дикштейн? – спросил Хасан.

– Да.

– Так что будем делать со «Стромбергом»?

– Ну… – Ростов опорожнил стакан и поставил его на стол. – Я думаю, «Стромберг» ему нужен как точная копия «Копарелли».

– Дороговатый «чертеж» получается.

– Ему ничто не мешает продать его снова. Правда, тут есть еще одна вероятность: он может использовать «Стромберг», чтобы угнать «Копарелли» – правда, пока не вижу, каким образом.

– Ты внедришь своего человека на борт «Стромберга», как Тюрина?

– Нет смысла. Дикштейн наверняка избавится от старого экипажа и наймет израильских матросов. Нужно придумать что-то еще…

– А нам известно, где сейчас «Стромберг»?

– Я послал «белкам» запрос, ответ получу уже в Москве.

Объявили рейс Хасана, он встал.

– Ну, до встречи в Люксембурге?

– Пока не знаю. Я с тобой свяжусь. Слушай, я еще кое-что хотел тебе сказать. Сядь-ка.

Хасан присел.

– Когда мы начинали работать вместе, я относился к тебе враждебно. Сейчас я сожалею об этом, но на то была веская причина. Понимаешь, Каир очень ненадежен. Нам точно известно: в аппарате египетской разведки работают двойные агенты. Я опасался – и до сих пор опасаюсь, – что все твои отчеты сразу отправятся в Тель-Авив, и тогда Дикштейн узнает, как близко мы подобрались, и примет контрмеры.

– Ценю твою откровенность.

Ценишь, ага… Да ты просто счастлив, подумал Ростов.

– Но теперь ты полностью в курсе дела, и нам нужно обсудить, как предотвратить утечку информации.

Хасан кивнул.

– Что ты предлагаешь?

– Тебе, конечно, придется обо всем доложить, однако будь как можно более уклончив, избегай деталей. Никаких имен, адресов, дат. Если припрут к стенке – вали на меня: мол, я нарочно скрывал от тебя информацию. Ни с кем не разговаривай, кроме тех, перед кем обязан отчитываться непосредственно. Ни слова о «Сэвильской судоходной», «Стромберге» и «Копарелли». Про Тюрина на борту «Копарелли» вообще забудь начисто.

– А о чем же тогда докладывать? – встревожился Хасан.

– Да куча всего осталась: Дикштейн, Евратом, уран, встреча с Боргом. И половины этого достаточно, чтобы ты вышел героем.

Хасан еще сомневался.

– Я тоже буду с тобой откровенен: если я тебя послушаю, то мой отчет будет не столь впечатляющим, как твой.

Ростов криво усмехнулся.

– И ты считаешь, что это несправедливо?

– Нет, – уступил Хасан. – Ты заслужил.

– Да и никто, кроме нас, не будет знать, что отчеты различаются, а после завершения операции твои заслуги будут признаны по достоинству.

– Ладно, – сдался Хасан. – Буду уклончив.

– Отлично! – Ростов махнул официанту. – У тебя есть немного времени – выпей на посошок.

Он довольно откинулся в кресле и скрестил ноги.

– Эх, скорей бы домой…

– Что собираешься делать?

– Возьму отгулы и поеду отдыхать с Машей и ребятами – у нас дача на Рижском взморье.

– Неплохо.

– Хотя, конечно, там не так жарко, как у вас. А ты куда – в Александрию?

Объявили о завершении посадки, и араб встал.

– Если бы! Наверное, придется всю дорогу торчать в этом чертовом Каире.

Внутреннее чутье подсказало Ростову, что Хасан лжет.

После Второй мировой жизнь Франца Альбрехта Педлера потерпела крах. Пятидесятилетний кадровый офицер вермахта внезапно оказался бездомным, нищим и безработным. И, как миллионы немцев, начал все с нуля.

Он устроился торговым агентом к французскому производителю краски: без зарплаты, на мизерные комиссионные. В 1946-м покупателей было немного, но к 1951-му немецкая промышленность начала возрождаться, и Педлер сумел воспользоваться новыми возможностями. Он открыл контору в Висбадене, что на правом берегу Рейна: этот городок обещал развиться в крупный индустриальный центр. Список продукции постепенно рос, равно как и список клиентов: вскоре Педлер продавал не только краску, но и мыло и даже сумел обеспечить рынок сбыта на американских военных базах, дислоцировавшихся в то время на оккупированной территории Германии. За эти нелегкие годы он научился быть приспособленцем: если офицер-снабженец желал получить дезинфицирующее средство в бутылочках емкостью пол-литра, Педлер покупал его в пятилитровых канистрах, переливал в бутылки в арендованном для этого амбаре, клеил на них этикетку «Улучшенный дезинфектант Педлера» и перепродавал с большой выгодой.

От покупки оптом и переупаковки до покупки ингредиентов и производства рукой подать. Первую канистру «Промышленного очистителя Педлера» смешали в том же амбаре и продали ВВС США для авиационных нужд. С тех пор дело пошло.

В конце пятидесятых Педлер прочел книгу о химической войне и добился крупного оборонного подряда на разработку растворов для нейтрализации различных видов химического оружия. Амбар постепенно разросся в небольшой комплекс одноэтажных зданий. Педлер снова женился – первая жена погибла под бомбежкой в 1944-м, вскоре у него родился ребенок. Однако в душе Педлер оставался конъюнктурщиком: прослышав о дешевой партии урановой руды, он нюхом учуял грядущую прибыль.