Трое

Не с целью дразнить читателя трещащей пустотой и надоедливым лаяньем, а изыскивая все новые способы изображения скрещивающихся путей, бросающих нас, искателей будущего в трясины и пустоты, мы выбираем коварные пути сбивающие с толку своей неожиданностью подъемов и спусков новичков. В искусстве может быть несоглас (диссонанса), но не должно быть грубости, цинизма и нахальства (что проповедуют итальянские футуристы) – ибо нельзя войну и драку смешивать с творчеством

Мы серьезны и торжественны, а не разрушительно – грубы…

Мы высокого мнения о своей родине!

Не увлекайтесь подражанием иностранному.

Не употребляйте иностранных слов, в художественных произведениях, они уместны лишь в одном случае – когда хотят придать словам мелко оскорбительное значение.

Вспомните: Пушкин, будучи спрошен об уме особы, с которой он долго беседовал, отвечал: не знаю, ведь я с ней говорил по-французски!..

Создавайте новые родные слова!

Новое содержание тогда лишь выявлено, когда достигнуты новые приемы выражения, новая форма.

Раз есть новая форма следовательно есть и новое содержание, форма таким образом обусловливает содержание.

Наше речетворчество вызвано новым углублением духа и на все бросает новый свет.

Не новые предметы (объекты) творчества определяют его истинную новизну.

Новый свет, бросаемый на старый мир, может дать самую причудливую игру.

Неимеющие нового света судорожно хватаются за новые предметы – но положение их тем печальнее: новое вино моментально прорывает старые мехи – так кончились потуги Брюсова-Вербицкой, Бальмонта – вечного балалаечника, Сологуба – пирожного, Андреева – отставного и эго-футуристов-зевунов: И. Северянина, И. Игнатьева Василиска Гнедова и др.

Я уже не говорю о М. Горьком, Куприне, Чирикове и и проч. «бытовиках» или о «классиках» которых никто не читает.

Разве могут сравниться с радостью существования в новых измерениях какие бы то ни были убогие отрады прежних земель?

Не поддавайтесь укорам и «добрым советам» трусливых душенок, у которых глаза вечно обращены назад…

Заметки об искусстве

О прежних…

я писал о Тургеневе (в Возропщение) что он был мужем В…

Новые письма Тургенева – еще не опубликованные подтверждают это.

Только я утверждаю, что Тургенев всегда был ее истинным супругом… Загадка для биографов!

Так шло Лермонтову быть несчастно влюбленным.

Напыщенные отрицатели и циники всегда чрезвычайно сентиментальны – любят, чтобы их приласкали пожалели простили.

Пушкин сказал, что прошлое приятно.

Это лишь для людей бездеятельных –

(поэтому за сию мысль так ухватился «первый лентяй» В. Розанов).

Нельзя ни на что жаловаться жалоба – это возвращение к прошлому, будущее – светло.

О современниках.

Брюсов совсем не чувствует слова, как такового и лишь прикидывается поэтом.

Лицо его похоже на череп.

Никто не замечал, что это розовый мертвец.

Ю. Айхенвальд пишет о писателе лишь после его кончины и то на 10-20-й год, и жует… жует… и поливает сладкими словами.

Когда же решится написать о сегодняшнем, то даже друзьям его как-то неловко…

К. Чуковский:

«Я могу говорить лишь о мелочах, которые к словесному искусству отношения не имеют, о самом слове не знаю, что сказать. Я могу говорить лишь о перчатках красавицы, а не о самой красавице».

А. Б…, критика по живописи, художница Н. Г. обыкновенно называет: старая облезлая собака. Другие художники так же относятся к другим критикам.

Заумное – заумность, – к метафизике Кубизма Футуризма и проч.

Лучизм-дребедень, старые академические штрихи (писарской-росчерк) и томное сплетение линий и пятен «Мира Искусств».

Нравится мне искренность и глубокая преданность Д. Бурлюка будетлянскому искусству. Д. Б. любит не себя и не о себе хлопочет (чего нет у М. Ларионова, которому «никто не верит» – это молодец из гостинного двора: у нас самое лучшее, а у соседей краденое!)

Трогательна вечная забота Д. Б. о сотоварищах худож- никах и баячах.

Картины В. Бурлюка серьезны. Многие, написанные мрачными красками, оставляют глубокий след у зрителя.

Не только наши Бубновые Валеты и слащавые лучисты, но и французы с их неискоренимым устремлением к НЮ (хоть бы изображали они и ножку кровати), не достигнут этой глубоко-русской мощи.

Картины К. Малевича подобное же создание чисто русской непримиримости.

Глубокая душа у Наталии Гончаровой, которая производит впечатление христианской мученицы (не только мое впечатление.)

О. Розанова умеет вносить женское лукавство во все «ужасы кубизма» – что поражает своей неожиданностью и многих сбивает с толку.

Снова плач.

Скудельному сосуду, эго-блудистам не повезло: их опять не заметили, спутали, обидели! В VIII-й своей книге они жалуются на г. А. Е. Редько, написавшего статью об эго-футуристах, а между тем ни слова об эго-блудистах. Естественно!

Даже г-ну Редько ясно, что «Петербургский глашатай» никогда футуристом, а тем более баячем будетлянином, не был. (Об этом см. и статью С. Городецкого в «Речи» от 1 октября 1912 г. № 269).

О книгах баячей.