Трое и Дана

Таргитай обескуражено смотрел то на одного, то на другого.

-- Все равно не понимаю... Оба вы такие умные!

В узкой улочке от дома к дому на высоте, чтобы мог проехать всадник, были протянуты веревки. Сушилось белье, цветные тряпки. Редкие прохожие двигались неспешно, разморенные дневным зноем. Впереди посреди улицы трое погонщиков безуспешно пытались стащить с места заупрямившегося верблюда.

Наконец животное, устав бороться, в отместку шумно опорожнило кишечник, забрызгав сразу двоих, и с довольным видом двинулось дальше. Погонщики с руганью чистились, зажимали носы: вонь стояла невыносимая. Огромная зеленая лужа перегородила улицу, к ней сразу начали слетаться крупные жирные мухи.

В раскрытую дверь робко выглянул нарядно одетый горожанин. Ступенька и часть стены были забрызганы зелеными потеками. Горожанин отшатнулся, зажал нос.

В доме напротив в дверную щель высунулся острый нос.

-- Панько!.. Пойдем в храм Великой Талахи, помолимся?

Горожанин простонал:

-- Не видишь? Теперь мне не выйти до конца дней!

Сосед сочувствующе покачал головой,

-- Грязь... За что мы налоги платим? Тогда в журку?

Горожанин опасливо измерил взглядом лужу.

-- Ну, разве что по самому краешку...

Мрак бодро ткнул Олега.

-- Вишь? Везде люди как люди. Пойдем за ним. К храму ходят дальними дорогами, а к корчме...

-- Мрак, -- сказал Олег с отвращением, -- какая корчма? Он же позвал в журку!

-- А тот так бы и полез через лужу, если журка -- не корчма по-ихнему! Эх, Олег, мудрые вещи с лета хватаешь, а с простыми хоть кол на голове теши, хоть орехи коли, хоть секиру остри...

Сумерки быстро опускались на Город. В окнах зажигались светильники а тьма в углах и закоулках стала вовсе непроглядной. Олег чувствовал, как за ними наблюдают чужие злобные глаза, суетливо оглядывался, но желтые огоньки быстро гасли. Лишь краем глаза замечал едва заметное движение.

Мрак сказал брезгливо:

-- Опять чуешь? Что ты за человек, Олег?

-- Мое чутье уже спасало нам шкуры, -- огрызнулся Олег.

-- Ну и что? Чем всю жизнь трястись, лучше раз-другой получить неожиданную трепку. Ты знаешь, кто самый сильный на всем белом свете?.. Думаю, это Павка.

-- Дядя Павка? -- вмешался любознательный Таргитай. -- Так он же и мухи не обидит!

-- В том все и дело. Он до того трясется за свою шкуру, что дни и ночи в лесу, готовит себя к защите. Таскает камни, бревна, швыряется ими, прыгает, бьет головой и ногами, локтями, кусается, плюется... Он до того боится быть побитым, что готовится сразу же сразить обидчика. Чтобы тот и пальцем не успел его тронуть! Еще не понял? Мужчина не боится быть когда-то побитым. Сегодня его, завтра -- он. Главное для человека -драться до конца. Заставить себя подняться и драться снова.

Олег отвел глаза. Одно дело понимать Мрака, другое принимать. Люди разные. Что хорошо для коня, для мыши -- смерть.

Все чаще встречались горожане, идущие в одну сторону. Одетые нарядно, смеялись, шутили, словно бы их Вечный Город не исчезнет вот-вот под горами песка. Многие с детьми.

-- Сосед, ты пойдешь на похороны визиря?

-- С какой стати? Он же на мои не придет.

Улица вывела на широкую площадь, уже заполненную народом. В центре площади высокой помост, из середки торчало сухое ошкуренное бревно.

Трое могучего сложения мужчин, все в красном, привязывали к бревну молодую женщину. Длинные золотые волосы, такие непривычные в краю черноволосых, были распущены, закрывая лицо. Порыв ветерка отбросил прядь, мелькнуло милое девичье лицо. Зоркие глаза Мрака разглядели дорожки слез.

Народ толпился празднично одетый, возбужденный. Зеваки проталкивались поближе к помосту. Продавцы сладостей наперебой сновали с корзинами и кувшинами шербета. На плечах взрослых счастливо верещали дети.

-- Что здесь? -- полюбопытствовал Мрак.

Лишь один бросил, не поворачиваясь:

-- Откуда такие берутся? Невесту Маржелю провожают.

-- Это понятно, -- возразил Мрак. -- Кому ж еще, как не Маржелю? Только почему так поздно? У нас он лучших баб имеет по весне. А к осени даже лоси выдыхаются. А Маржель не лось...

-- Откуда ты знаешь? -- пробормотал Олег. -- Тоже мне богослов...

-- Это осенняя невеста, -- проворчал горожанин с великим презрением к невежеству варвара. -- Весной он дюжину получил! У нас богатый Город.

-- А-а, -- протянул Мрак. -- И все чужие, как эта?

-- Своих тоже дали, не обидели.

Могучий варвар раздвигал толпу, как массивная льдина мелкую шугу. Все смотрели на помост жадно, весело, тыкали пальцами. Закончив привязывать женщину, очень туго спиной к столбу, отчего ее высокая грудь натянула тонкую белую ткань, трое в красном деловито укладывали вязанки дров. Всего до колен: иначе рассмотреть не удастся, да и огонь закончит все шибко быстро.

-- Не отставать, -- велел Мрак. -- Пока здесь щелкают хлебалами, мы в корчме лучшее вино закажем и лучшие столы займем.

Олег покачал головой.

-- Можно подумать, что хозяин корчмы, или журки, как ее там, не торчит тоже здесь!

-- Да-а, -- признал Мрак, -- вот что значит волхв. Завсегда вперед глядишь.