Трое и Дана

Столы прогибались под гроздьями странных фруктов, овощей. Похоже, никто в Городе не ложился, но все были поутреннему горласты и переполнены энергией. Мрак с трудом пробился сквозь базар на свободную улицу.

С разных сторон били в бронзовые доски. Не удержи Мрак, Олег уже заспешил бы в местный храм на молитву. В храмах еще слабо горели светильники, окна и входы выглядели темными глубокими пещерами, для Олега исполненными древних тайн. Из храмов доносилоусь слабое пение.

Утренний воздух не двигался, сохраняя запахи нечистот, аромат свежего хлеба -- всю ночь пекли, Город проглотит и вдвое больше. От мясных лавок несло несвежим мясом и свернувшейся кровью. Пахло даже рыбой, хотя невры ни реки, ни ручья вблизи не видели. Мрак предположил, что где-то в загоне чистят и скребут Змея -- это от них несет рыбой и тиной, если долго не моются. От мелких харчевен сильно пахло чесноком, перцем, острыми пряностями.

Таргитай повел носом в сторону угольных жаровень вдоль улицы. Плотным занавесом колыхался чад от подгоревших внутренностей, требухи, сердец и почек -- еды бедноты.

-- Ты ж только что ел! -- сказал Олег обвиняюще.

-- Это было еще в корчме, -- ответил Таргитай обидчиво.

Они трое резко отличались от городского люда. На них украдкой посматривали мужчины, хмурились, женщины указывали на них детям, а молоденькие девушки старательно перебегали дорогу. Витязь, если витязи бывают в звериных шкурах, был молод, красив. Золотые волосы, перехваченные обручем, падали на плечи, искрились в лучах солнца. Лицо мягкое, румяное, губы по-детски припухлые. Глаза, ярко-синие как небо, смотрели весело, но ощущалось, что во мгновение ока могут становиться синими как отточенная булатная сталь его меча.

Он был широк в плечах, как все варвары. Спина его была прямая: варвары не приучены кланяться на каждом шагу.

За ним ехали двое, их почти каждый принимал за оруженосца и лекаря. Оба в таких же волчьих шкурах, лохматые, один с волосами как крыло ворона, другой с подобными догорающему пламени. Черноволосый был дик и страшен, его распирает звериная сила, смотрит угрюмо по сторонам, словно ищет, на кого обрушить кипевшую злобу, а красноголовый задумчив, отрешен от дел обыденных. От него пахло травами, почему и принимали за лекаря, взгляд был отстранен, светел, благостен. Даже дубина, что лежит поперек седла, не выглядит оружием. Опытные горожане замечали искорки на гранях камня, иные с холодком сладкого ужаса узнавали амулет. Красноголовый может оказаться варварским колдуном! А раз так, то он может схлестнуться в единоборстве с магами Вечного Города... Да что может -- схлестнется! Разве не для того приехали все трое?

Мрак, не подозревая, какое внимание они привлекают, сумел заставить коня перейти на рысь, затем пинками и жутким волчьим воем прямо в ухо вогнал в панический галоп. Чего конь не делал, наверное, уже лет сто. А то и не умел вовсе.

Изгои едва поспевали следом, а оборотень на скаку стоптал разряженного человека. Несчастный только вскрикнул, как придушенный заяц. Мрак не успел пожалеть бедолагу: тот отлетел к стене и грохнулся так, что хрустнули кости, затем мешком рухнул под ноги коня Олега.

Внезапно конь Мрака остановился как вкопанный. Узду держала жилистая рука, больше похожая на бревно. Рослый бородатый воин -- звероватый, угрюмый, здоровенный как стадо быков, хищно смотрел на чужаков налитыми кровью глазами.

-- Кто?.. Откудова? Ты что, не слышал, как я кричал тебе?

Мрак удивленно вскинул брови.

-- Да? Я думал, кричал кто-то из тех, кого я сбил конем.

-- Вот-вот, -- сказал воин густым голосом, больше похожим на рев. -Ты проскакал от базара всего пол улицы, а уже сбил пятерых! Не кажется, что это слишком?

Мрак почесал в затылке.

-- А сколько можно?

Воин был, несмотря на утреннюю жару, в тяжелом доспехе, синие как северный лед глаза смотрели обрекающе. Голос был как у лесного зверя:

-- Откуда такие дикие?

Мрак впервые ощутил, что встретил равного себе. Если не покруче. Оглянулся на изгоев, те пугливо ерзали в седлах.

-- Скажу -- не поверишь.

-- А ты скажи! Лучше сам скажи. Да и вообще что-то мне твоя злодейская рожа знакома...

-- Вряд ли, -- ответил Мрак вежливо, как учил Олег; сейчас он сам был рад своей вежливости. -- Я вообще-то свою рожу всегда ношу при себе.

-- Ну-ну, кто и откуда?

-- Я? Так вот я -- гиперборей. Гиперборей, понял?

Бородатый страж в самом деле вытаращил глаза.

-- Не понял. Откуда, говоришь?

-- Из Светлого Леса.

Воин хмуро смотрел на пришельцев. Мохнатые как бобры брови так медленно всползали, словно лоб был не в два пальца шириной, а в три.

-- Эт какого такого Светлого... Никакого такого Светлого... А-а! Разве что там, за горой с раздвоенной верхушкой!... Была там такая?

Мрак вытаращил глаза тоже.

-- Была и есть... Но мы ближе к Реке, ее ворона вброд перейдет, но мы считали ее Рекой, а гора справа.

-- Так ты... невр, что ли?

Брови воина взобрались на середину лба, зато массивная как ступень храма челюсть отвисла до пояса. Мрак развел руками.

-- Это теперь мы невры. А тогда были -- Люди.