Трое из Города

Но, в конце концов, бревно уткнулось в заросли камыша на той стороне. Клацая зубами от холода, посиневший Затычка выбрался на берег. Скованно двигая онемевшими руками, он натянул на себя одежду, и прямо через поле пошел к Аквилонскому Тракту. Во время ходьбы тело разогрелось, стало тепло.

Дойдя до дороги, Затычка оглянулся назад, на высящуюся на правом берегу Акватику, такую неприступную. Издалека.

Он поправил куртку и побежал. Медленно, ровно, сберегая дыхание и втягиваясь в длинный путь.

Когда ноги привыкли к дороге, Затычка увеличил скорость, но ровно настолько, насколько было нужно, чтобы добраться до Аквилона, ни разу не замедлив бега. Прямая дорога стелилась перед ним скатертью, а прохладный ночной воздух, казалось, приподнимает над землей.

Затычка даже удивился, когда справа от Тракта увидел погруженную в сон Половинку – селение, расположенное как раз на середине пути от Акватики до Аквилона.

“Вот это да!” – подумал он. – “А я, пожалуй, успею добраться в Аквилон до рассвета!”

Так и получилось.

Аквилон еще спал сладким предутренним сном, когда Затычка бежал по его извилистым улочкам.

* * *

Аквилон был странным городом.

У него не было короля. И крепостных стен. Размерами он превосходил любой город Союза Королевств, а гостей здесь всегда было больше, чем горожан, – и все это никого не удивляло.

Потому что Аквилон располагался в самом центре Союза Королевств на западной оконечности Зигзаг-озера. Потому что здесь торговали купцы со всех концов света. Потому что поля его были плодородны, а озеро богато рыбой. Потому что Началом и Сердцем Аквилона был Храм Четырех Солнц.

Он стоял в центре города, посередине огромной квадратной площади, от углов которой расходились четыре прямые, как стрелы улицы к четырем главным рынкам.

Знаменитый местный поэт Гирардинус Сладкоголосый однажды поднялся в небо над Аквилоном на диковинной крылатой конструкции. После пяти минут полета конструкция сломалась и низринулась с небес вниз, по счастливой случайности угодив в озеро.

Когда вытащенный из воды поэт очнулся, он первым делом сочинил балладу, где сравнивал Аквилон с прекрасным цветком о четырех тычинках. Доля правды в поэтическом сравнении имелась: четыре улицы были единственными прямыми во всем городе, а остальные представляли собой настоящий лабиринт.

Больше всего в Аквилоне было гостиниц и харчевен: ведь в дни праздников тысячи паломников приезжали к Храму, а праздники случались часто – почитай, каждую неделю. Совет Города строго следил за порядком, поддерживая мир и спокойствие в разношерстной массе людей, населяющих город и гостящих в нем.

Затычка ни разу не был в Аквилоне, но хорошо знал, как добраться до подворья, где расположились акватиканские паломники: отец Полосатика регулярно доставлял сюда королевскую почту и много рассказывал троице друзей о городе. Они слушали и мотали на ус: это было поинтересней уроков скучной госпожи Колизы и, кроме того, перед Посвящением в Гонцы надо было сдать трудный экзамен, на котором проваливались пять человек из десяти и уже сейчас следовало копить знания впрок. А данюшки очень хотели стать Гонцами…

Пробежав пару улиц, Затычка свернул налево, потом направо и уперся в большой огороженный двор, где раскинулись разноцветные палатки и шатры. Над полосатым зелено-белым королевским шатром развевался флаг Акватики, два внушительных Тигровых Меченосца охраняли вход. В глинобитной стене, окружавшей двор, были глубокие ниши, служившие складами и стойлами. В стойлах дремали панаки, а под полотняным навесом шевелился во сне королевский птеригоплихт (из-за своих размеров он не вошел в стойло).

Жители Акватики привычно расположились и на новом месте: Гончары с Гончарами, Ткачи с Ткачами. Над каждым шатром висел цеховой герб его обитателей.

Сердце Затычки так и рванулось к белой стреле с красным оперением, вышитой на синем шатре, где, живые и невредимые, спали его родители, ничего не знающие о кошмаре, накрывшем Акватику. Больше всего ему хотелось увидеть маму, прижаться к ней и долго-долго не отпускать, радуясь, что все страхи позади. Но сейчас он был Гонцом.

Ноги поднесли его к королевскому шатру. Меченосцы вскочили и, обнажив мечи, заслонили вход.

– Городом, Народом и Землею посланный! – сказал старинную Формулу Беды Затычка. – Да не прервется Круг Единения!

Меченосцы расступились, пропуская Посланца Беды к Королю.

* * *

В лагере чужаков задымили костры, забулькала похлебка в закопченных таганах. Сглатывая слюну, Шустрик и Полосатик лежали в кустах и наблюдали.