Трое из Леса. Вторая трилогия

Зализняк услышал дикое ржание. Кони становились на дыбы, пятились. Копыта скользили по круче, и вот уже три первых всадника вместе с конями сорвались в пропасть. Волк с рычанием наступал, делал вид, что собирается прыгнуть и вцепиться в горло. Кони пятились в смертельном ужасе, камни выворачивались из-под копыт, грохотали по склону в бездну, а следом срывались все новые кони с седоками.

Наконец Руцкарь выхватил меч и попытался достать зверя. Волк молниеносно скользнул под брюхо коня, явно вонзил зубы, ибо конь завизжал, как поросенок, дико скакнул, его задние копыта заскользили по камням. Руцкарь метнул себя с конской спины, а тот с жалобным ржанием сорвался в бездну. За собой потащил и запасного, на котором сидел Зализняк.

Зализняк в отчаянии качнулся вправо, больно ударился, ощутил, как дернуло и потащило вниз, но зацепился за камни, ремень лопнул, и он остался, зажатый между двумя обломками скалы.

– Это демон, а не волк! – вскрикнул Руцкарь. – Но будь даже вожаком демонов, меня не испугать!

Сильно хромая и выплевывая кровь из разбитого при падении рта, он двинулся на волка. Тот лишь мгновение смотрел на него желтыми волчьими глазами, затем гигантским прыжком оказался на Зализняке. Тот зажмурился и закрыл глаза. Донесся злой крик Руцкаря:

– Жри его, жри!.. Это похуже, чем содрали бы заживо кожу!

Зализняк чувствовал частое жаркое дыхание зверя. Сильная лапа наступила на грудь, едва не ломая кости. Острые зубы скользнули по груди, резануло клыком, затем зубы сомкнулись на руке. Зализняк снова ощутил боль, стиснул зубы, собираясь без крика превозмогать боль, когда зверь откусит руку… но боли не было.

Он открыл глаза, чувствуя странное облегчение. Зверь уже покинул его, прыгал среди камней, делая вид, что собирается напасть на воеводу. Тот кричал и отмахивался мечом. А на своей груди Зализняк обнаружил обрывки ремня, перегрызенного волчьими зубами. Руки тоже занемели, но путы на них ослабели.

Еще не веря себе, поднялся. Клочья ремней упали на землю. Он подобрал меч, все еще почти не чувствуя онемевших рук. Волк отступал, а воевода с дикими криками теснил, всякий раз попадая мечом по камням.

– Дивные дела твои, – сказал Зализняк дрожащим голосом.

Он поймал лошадь, вскинул себя на ее спину. Назад дороги нет, там целый отряд стражи и загонщиков, но впереди сражаются волк и воевода…

Была не была! Он гикнул и направил коня вперед. Волк отодвинулся, давая дорогу испуганному насмерть коню, а когда воевода запоздало оглянулся, Зализняк уже проносился мимо.

Конь освобожденно пронесся вперед в черную ночь. Зализняку показалось, что странный волк проводил его долгим насмешливым взором.

Глава 6

Мрак, забившись в глубокую нору, зализывал раны. Три от стрел, но самая болезненная – четвертая, когда кузнец впопыхах прищемил ему горло, едва не лишив жизни. Но все заживет как на волке, а шерсть встает дыбом только при воспоминании об ошейнике раба.

Надо же, попал в страну, где железа больше, чем бронзы! Даже больше, чем меди. Богатая страна, ибо железо дорого… Правда, говорят же, что в Куявию рухнула целая железная гора с небес. Он слышал, но считал брехней… А здесь даже ошейники рабов из железа, что едва не привело к гибели. Будь из любого другого металла, давно бы перекинулся волком, и поминай как звали, но железу дана власть удерживать каждого в той личине, в какой застало!

Он облизал капли крови, задумался. После того как расстался с Олегом и Таргитаем, поиски той самой девы, которую видел на жертвенном камне Перуна, завели в эту страну. Здесь-то и увидел ее… или не ее, а лишь похожую, но именно это и погубило. Ошалелый, ничего больше не видя, неосторожно протиснулся вперед, толкаясь и наступая на ноги боярам, что-то нарушил, что-то сломал… Едва ушел. И почти сразу же попался во сне, как глупый волчонок… Словом, кто заступится за чужака, внесет залог или выкуп? Надели железный ошейник, что не давал обратиться в волка, и так пришлось грести на быстром корабле с длинными веслами.

Но сейчас на свободе. А прекрасная незнакомка, судя по ее богатой одежде, живет во дворце, что на горе. Там пять кордонов стражи, там охрана, там мышь не проскользнет незамеченной. А уж волк и подавно.

Теперь ночами он часто подкрадывался к стенам города, смотрел на дворец. Облитый лунным светом, тот стоял на высокой горе, по широкой лестнице даже в глубокую ночь проходили люди с факелами в руках, а в освещенных окнах мелькали изломанные человеческие фигуры.

Иногда ему казалось, что угадывает ее появление, и тогда его сердце начинало стучать с такой силой, что в эти минуты его можно было брать голыми руками. Если ветерок доносил со стороны детинца запахи, он всякий раз вычленял из них едва уловимый аромат ее кожи. По телу пробегала сладкая дрожь, он вскидывал морду к луне и выл в тоске и безнадежности. Она, чистая и светлая, во дворце среди людей, а он, лохматый волк, в темном лесу!