Трое из леса

Олег шумно хватал ртом воздух:

— Ох… если этот ручей бежит к кудам в пещеру… сейчас дивятся, почему вдруг стал соленым.

В темноте буркнул густой голос:

— Мог бы потерпеть, скоро выйдем. Все-таки в пещере наши родители.

— От моего пота соленая! — возмутился Олег. — Я весь мокрый!

— Знаю, чего мокрый… и чего вообще… гм… Индрик, ты куд или барсук? Кончай ночевать!

Снова тесный ход сворачивал столько, сколько Таргитай стукался головой. Иногда карабкались через пороги в ручье, чувствуя себя чудовищами Рух. Даже Мрак перестал бросать ядовитые реплики, а Таргитай вообще силком тащил онемевшее тело, посылая его вверх, в стороны, не чувствуя ссадин. Ледяная вода сперва остуживала, потом заломили суставы, тело задубело.

Внезапно ноги застучали по сухому. Воздух стал теплее. Таргитай попытался распрямить спину, закусил губу от боли. Сзади что-то шумно ляпнулось, словно на камни упал упырь. Донесся стонущий голос:

— О, боги, за что?.. Теперь буду всю жизнь как баба-яга… Моя спина…

— Помочь разогнуться? — раздался в темноте подозрительно услужливый голос Мрака.

— Не-е-ет! Убери руки!!!

Загремело, что-то покатилось. Таргитай споткнулся, упал на мягкое — волхв костлявый, но все же не камни. Мрак рявкнул:

— Замрите! Не сидится им. Потом наиграетесь. Ждите Браму!

Таргитай пересел со стонущего волхва на круглый булыжник. Внизу едва слышно журчала вода. Брама ходил долго, наконец послышались его шаги и хриплый голос:

— Вороги ушли. Дальше сами, нашим очам зело больно от этого света… Прощевайте! Мы изготовили вам добытое… Помните о жертве!

Когда шаги кудов затихли, Мрак тихонько проворчал:

— Ну, мохнатые… Зело больно! Тут хоть глаза вовсе выштрикни. Тарх, Олег! Что-нибудь зрите?.. Тогда сидите, я проверю сам.

Таргитай начал окоченевать, мокрая одежда гадко липла к телу. Рядом дрожал Олег. Он промерз раньше, его трясло, как пустышку с костями в руке волхва-потворника.

Из темноты внезапно прогремел до отвращения жизнерадостный мужественный голос:

— Эй, герои! Кончай сидеть, как мыши в крупе. К выходу!

— А гд-д-д-д-де в-в-в-в-выход? — прошептал Таргитай.

— Сорок шагов по прямой… если шагать по-мужски, а не вашими воробьиными скоками! Потом семнадцать вправо, еще тридцать четыре прямо… Но можете идти на мой голос, если считать не умеете!

Спотыкаясь, падая, оба заспешили на спасительный голос. Мрак громко топал, орал, крыл их на чем свет стоит, и они бежали на его замечательный грубый голос. Бежали целую вечность, но наконец впереди забрезжил свет.

Они выбежали в прежний сруб. Посреди лежали в лужах крови два обезглавленных трупа. Мрак стоял над ними, руки в бока, на роже злая ухмылка:

— Клюет ворон ворону глаза! Еще как клюет…

В каменной стене виднелись покрытые плесенью ступеньки, в прошлый раз их не заметили, на бревнах висели лохмотья мха. Мрак кивнул на два мешка, что лежали в углу:

— Мохнатые постарались!.. Но лучше бы оружие…

Таргитай поспешно развязал свой мешок, а Олег уже счастливо причитал над своим:

— Все цело! Папоротник, разрыв-трава, одолень…

— Дурачье, — бросил Мрак. — Лучше бы лук со стрелами.

Он первым вскарабкался по ступенькам, заботливо сбивая плесень, чтобы две неуклюжие вороны, что ползут следом, не шлепнулись обратно к кудам. Изгои пыхтели, в самом деле соскальзывали, хорошо — не с самого верха.

Они вылезли из подпола в старом сарае. Из выбитой двери зияло затянутое тучами небо. Громко стучали крупные капли дождя, слабый свет после подземелья все равно казался ярким.

— Вылезли из реки, а упали в озеро, — хмыкнул Мрак. — Вернемся?

— Нет!!! — в один голос вскрикнули изгои.

Мрак по-волчьи ухмыльнулся, вышел под дождь и зашагал через Степь. Дождь хлестал по крутым загорелым плечам, вздыбленная волчья шерсть сразу намокла, прилегла. Олег вздохнул, пошел за оборотнем. Таргитай с тоской оглядел сарай — хоть и дырявый, но крыша! — затем с горестным воплем кинулся за друзьями.

Тучи двигались плотные, темные, гремело тяжело и пугающе, но глаза все еще слезились от непривычного света.

— Ежели дождь с молоньями да громом, — сказал Мрак утешающе, — то не надолго. Постарел Род, устает быстро… Говорят, в молодости был не промах!

— Мужики вообще долго не сердятся, — вставил Олег. — Не то, что бабы. Вот ежели Макошь станет лить свои бабьи слезы, то на весь день, а то и на неделю.

Дождь оборвался внезапно, невры даже не заметили, когда небо очистилось. Глаза привыкали, а когда край тучи вспыхнул оранжевым огнем — смотрели, не щурясь.

Одежда быстро подсыхала от жарких тел и теплого солнца. На привале Таргитай привычно собрал хворост, Олег разжег огонь, а Мрак ненадолго исчез в зарослях, а когда вернулся, в его руках трепыхался молодой барсук.

— Даже травы здесь другие, — обронил он озабоченно. — Если Экзампей посередке, то велика держава степняков, ничего не скажешь.

— Экзампей не киммерийский город, — возразил Олег.

— Откель ведаешь?