Трое на четырех колесах

В эту минуту мы подошли к первой из трех копий. Она стояла на маленькой загороженной площадке, прямо против нас, по другую сторону улицы. Джордж внезапно остановился и прислонился к парапету набережной.

– Что такое? – спросил я. – Голова закружилась?

– Нет... Меня всегда поражает, как все статуи похожи одна на другую... – отвечал он глухим голосом, не открывая взгляда от темного силуэта.

– Я не могу с тобой согласиться, – заметил Гаррис. – Картины действительно встречаются очень схожие, но в каждой статуе есть что-нибудь своеобразное. Возьмем, например, хотя тот памятник, который мы сегодня осматривали: он изображал всадника на коне; много бывает всадников на конях, но не таких.

– Напротив, совершеннотакихже! – раздраженно возразил Джордж. – Вечно и лошадь та же самая, и всадник тот же самый! Глупо не соглашаться с этим. Он, казалось, сердился на Гарриса.

– Почему ты так думаешь? – спросил я.

– Почему я так думаю? – И Джордж быстро повернулся ко мне; – Да ты посмотри на эту штуку!

– На какую штуку?

– Да вот эту!.. Посмотри: та же лошадь с остатком хвоста стоит на задних ногах, тот же человек без шляпы, тот же.

– Это ты рассказываешь, – перебил Гаррис, – о памятнике на Рингплатце.

– Нет! Я говорю об этом памятнике!

– О каком «этом»? – спросил Гаррис. Джордж поглядел на него; но Гаррис мог бы быть отличным актером: его лицо выражало только дружеское сочувствие, смешанное с тревогой.

Джордж повернулся ко мне. Я постарался, насколько мог, придать своей физиономии то же выражение, что было у Гарриса, прибавив от себя еще легкую укоризну.

– Позвать тебе извозчика? – спросил я мягко и нежно. – Я сейчас найду и позову!

– На кой мне дьявол извозчика? – вдруг крикнул Джордж с самой грубой неблагодарнностью в голосе. – Да что вы, шутки не понимаете, что ли?.. Гулять с вами всеравночто со старыми бабами! – И он быстро зашагал через мост.

– Очень рад, что ты только пошутил, – сказал Гаррис, догоняя Джорджа. – Я знаю один случай размягчения мозга, которое началось с того, что...

–Дурак!.. – перебил Джордж» – Все-то ты на свете знаешь.

Он был крайне груб.

Мы повели его мимо театра, говоря, что это самая короткая дорога; это действительно была ближайшая дорога.

На площади за театром гордо вздымался деревянный всадник на коне. Джордж взглянул – и опять остановился.

– Что с тобой? – ласково спросил Гаррис. – Не болен литыв самом деле?

– Я не верю, что это самый близкий путь! – проговорил Джордж.

– Напрасно не веришь. Уверяю тебя, что ближе нет дороги.

– Все равно я пойдуподругой. – И Джордж свернул в сторону, оставляя нас позади.

Идя по Фердинандштрассе, Гаррис завел со мной разговор о сумасшедших домах: он утверждал, что они недостаточно хорошо устроены в Англии: один из его товарищей, находясь в сумасшедшем доме...

– У тебя, кажется, большая часть товарищей находится в сумасшедших домах! – опять грубо перебил его Джордж, желая этим сказать, что Гаррис выбирает себе друзей исключительно среди помешанных.

Но Гаррис не рассердился:

– Действительно, это странно, – проговорил он задумчиво и тихо, – сколько моих товарищей сошли с ума?.. Иногда просто страшно делается.

На углу Вацлавской площади Гаррис, шагавший впереди, остановился и, засунув руки в карманы, заметил с восхищением:

– Прелестное место, не правда ли?

Мы с Джорджем тоже взглянули вперед. На расстоянии двухсот метров, на фоне бурного неба вздымался конь с жалким хвостом. Всадник, сняв шляпу, указывал ею прямо на луну. Это была самая лучшая из трех копий. При таком освещении она создавала полную иллюзию оригинала.

– Если вам не трудно... – заговорил Джордж покорным, подавленным голосом, без всяких признаков негодования или грубости, – если вам не трудно, то нельзя ли позвать извозчика?..

– Мне так и казалось, что ты нездоров, – заметил Гаррис. – Голова кружится?

– Немножко...

– Я это раньше заметил, только не хотел тебе говорить, – продолжал Гаррис. – Тебе мерещится всякая чушь, не правда ли?

– Нет, нет! Я не знаю, что это такое.

– А я знаю, – торжественно и мрачно отвечал Гаррис: – Это последствия неумеренного употребления немецкого пива! Я знал случай с одним человеком, который...

– Пожалуйста, теперь не рассказывай!.. Я вполне верю, только у меня странное чувство – не хочется ни о чем слушать...

– Это от пива: ты к нему не можешь привыкнуть.

– Вероятно!.. С сегодняшнего дня я больше пить не буду. Пиво мне вредно.

Мы отвезли Джорджадомойи уложили в постель. Он был послушен, как дитя, и все время благодарил нас.

Впоследствии, после дня, удачно проведенного на велосипедах и отличного обеда, мы дали ему хорошую сигару, убрали все вещи с ближайших столов и затем рассказали, как мы его вылечили.

– Вы говорите, сколько там было этих деревянных копий со статуи? – спросил Джордж, когда мы кончили.

– Три.

– Только три? Это точно?

– Точно! – отвечал Гаррис. – А что?

– Нет, я так. Ничего.