Трое на двуспальной кровати (СИ)

Шел торопливо и неотвратимо к цели, ничего не понимая, не видя не слыша, кроме манящего тела, которое покорял, кроме собственного движения и тягучей силы похоти, затягивающей в мягкий влажный рай. И легкие вскрики, реакции на его погружения были музыкой, начальной, нетвердой песнью покорения и возвышения над мужскими слабостями. Он знал, что сегодня услышит ее победную песнь уходящей в крещендо. Еще раз. Тугой узел предела завязывается под животом и расслабление брызжет глубоко в самую сердцевину ее сладкого тела.

- Как же хорошо!- мягко целует в плечо, забирается под задранный подол туники, чтобы найти грудь и нежно сжимает.- Очень хорошо.

Лениво опускается рукой на живот, очерчивает указательным пальцем пупок. Еще ниже, там, где скользко от его спермы и ее соков. Прижимает неполучившую расслабления горошинку, слышит возбужденный вздох. Еще пара движений. Этери перехватывает его играющую с ней руку.

- Ты бы все-таки,- палец внутри, прижимаясь, описывает круг,- ах!- вскрик становится неожиданно громким, но пальцы все так же держат мужское запястье,- поел бы.

- Через пять минут,- приближается к самому уху,- мамочка.

Кусает за мочку, увеличивая скорость и силу движений. Его руку стискивают все сильнее, но теперь уже для того, чтобы не дать остановиться.

- Давай, моя маленькая,- подгоняет горячим шепотом,- целует в шею, покусывает кожу, продолжая пальцами игру на тонко настроенной кнопке возбуждения.- Давай, поскули, покричи, помурлычь!- каждое слово - круг на пятачке ее вожделения, где его палец танцует что-то зажигательное.

Два пальца вовнутрь, в глубину, один все так же продолжает ускоряться и прижиматься к клитору. Ее оргазм он сначала почувствовал хаотичным движением мышц влагалища на его пальцах, потом пульсацией крови в набухшей жемчужине и только после протяжным криком в полумраке комнаты.

- Хрен тебя забудешь, Дудаков после такого,- произносит женщина в темноту, как только дыхание восстанавливается хоть немного.

- Я планирую оставаться надолго незабываемым для тебя,- поднимается, чтобы включить свет и все-таки съесть те самые ужасные жиры и углеводы, которыми ему грозили, как величайшим злом.

Щелкает выключателем, комната заливается светом. Оба щурятся, привыкая. Этери смотрит внимательно на нагого мужчину и удивляется:

- Ты где половину себя растерял?

- Где-то по дороге к тебе,- засмеялся Сережа, наливая в стакан, стоящий на подоконнике, колу и откусывая от сэндвича с тарелки там же.

И тут за спиной у него раздается смех:

- Дуд, прикройся, а то не дай бог Оксанка сейчас в окно смотрит.

До Сергея доходит, насколько хорошо мансардный этаж просматривается вечером, если освещен, заливается краской смущения, ставя стакан на место. Оборачивается и на лету подхватывает халат, брошенный Этери.

Забирается руками в рукава, запахивает на талии, ворча:

- Можно подумать, твоя Оксанка впервые в жизни голого мужика узрит!

- Можно подумать, она спит и видит, как бы ей в окно голые мужики своими причиндалами помахивали,- рассмеялась в ответ блондинка.

- А мужики бы никогда не отказались от помахивания чем-нибудь голым в окно от женщины,- мечтательно сообщает Дудаков и получает подушкой-думкой по затылку.

Оборачивается и сурово предупреждает:

- Когда я на тебе женюсь, то запрещу в меня кидаться предметами!

- Слава богу, ты женат,- напоминает женщина и невольно обращает внимание на пустое место с полностью не исчезнувшим следом от кольца.

Сергей грустно улыбается, признаваясь:

- Пять дней назад жена подала на развод. Я, конечно, буду так себе партия после всего, но если вдруг ты захочешь поменять свою свободу на немолодого бомжа с парой детей и мутными перспективами работы, считай, что я всегда рядом и готов делать тебя счастливой в меру сил.

- А если я откажусь?- Этери склоняет голову, глядя на мужской профиль на фоне окна.

- Все то же самое, но без обременения тебя штампами и обязательствами само собой,- пожимает Дуд плечами.

- Я подумаю,- подходит, чтобы обнять со спины за талию.

Вечер стал ночью. Тарелка с бутербродами опустела, стакан с недопитой газировкой стоял на подоконнике. Двое, обнявшись, смотрели в темноту, ничего не видя.

========== Часть 116 ==========

- Иди сюда!- Глеб протягивал руки, стоя на песчаном пляже к девушке, топчущейся на дереве настила шумного Променада Ригельмана.

Вдруг Дишка весело махнула рукой и легко заскочив на ограждение буквально упала в руки молодому человеку, поймавшему ее и закружившему в танцевальной поддержке. Кто-то зааплодировал. Спортсмены остановились, парень поставил свою девушку на белый песочек и оба привычно поклонились случайной публики. Развернулись к воде и хохоча побежали к кромке, где белые барашки волн облизывали голые ноги отдыхающих.

Уже больше двух часов они бродили по Кони-Айленду, умчавшись из подозрительно затихшего дома и понятия не имели, стоит ли возвращаться даже на ночь. Форма и коньки лежали в машине, а фигуристы тихонько сидели на песочке и размышляли.