Трое на двуспальной кровати (СИ)

- Я Теоне новую игрушку купил,- рассказывал мужчина.- Она так забавно гоняет ее по квартире. Работы, конечно, никакой. Да к тому же еще перевернула косметичку и все рассыпала, пудра, тени…

И замолчал. Этери тоже промолчала.

- Она ее просто не забрала,- пробормотал Глейхенгауз.

- Да, конечно,- смахнула тему, как ненужную вкладку с экрана женщина.

В колечках шубы Мишель грелись замерзшие пальцы.

- Может, помочь тебе занести переноску?- попытался набиться в гости Даня.

- Нет, не сегодня. Мне как-то пережить бы этот день, хочу покоя,- кивнула на прощание и пошла к дверям подъезда.

Пока ждала лифт, вынула телефон и написала: “Дуд, хочешь кофе?”

В конце концов, хуже уже не будет, так почему бы нет. И вступила в открывшуюся кабину следом за бодро выскочившей Теоной.

========== Часть 21 ==========

- Кофе-то будет?- Сергей перебирает светлые локоны на спине лежащей на его груди женщины.

Смеется, подшучивает. Но, вообще, он просто не ожидал, что получится именно так. Рассчитывал на разное, но не на то, что его на пороге встретят жадным и жестким поцелуем и почти затащат в квартиру.

Бог его знает, чего хотелось Этери, но ему точно не хотелось быстро и глупо. Он слишком долго ждал, чтобы неинтересно трахнуть и успокоиться. Пришлось поймать за запястья рук, которые стянули с него куртку и потянулись к брючному ремню.

Прижал спиной к стене, заводя торопливые ладони над головой и прошептал в самые губы:

- Мне некуда спешить.

Ему хотелось целоваться, остального тоже, но сначала долго, подробно, до забвения мира и себя целовать и чувствовать, как она раскрывается от его поцелуев, как целует сама. Секс - это просто. И это потом. Он хотел, чтобы она запомнила. И чтобы никогда и ни с кем не сравнивала. Просто помнила так, как было. И чтобы больше так у нее не было.

- Я хочу!- это был приказ, она пыталась приказать сделать по ее.

- Конечно, хочешь,- собрал оба запястья в одну руку, а второй легко провел по скуле, щеке, спустился на губы.- Я тоже хочу.

Поцеловал то место, где только что были его пальцы, почувствовала необоснованно жаркий ответ. Попытка втащить в быстрый секс, может быть, даже грубоватый. Отстранился.

- Я очень хочу,- чтобы не давать шанса на торопливость, бережно, но сильно развернул спиной к себе и прижался сзади, перехватив поверх рук ее талию.

Отвел волосы с шеи и начал медленное движение сначала в сгиб к плечу, потом тонкой цепочкой влажных прикосновений губ и языка до выступающего позвонка. Он познавал эту женщину в первородном, библейском смысле слова.

Отпустил лишь на миг, чтобы стянуть ворот халата с плечей и продолжил путешествие по теплой коже, забываясь на каждом сантиметре этого живого бархата вздрагивающей плоти.

И Этери больше не сопротивлялась. Что бы ни заставило ее начать погоню за быстрой разрядкой, оно было забыто под неспешные нежные прикосновения.

Сережа будет помнить и как нес ее в спальню, и как ее лебединые крылья-руки, выныривали из широких рукавов, оставляя халат болтаться на талии закрепленный поясом. И как тянули с него футболку, чтобы прижаться грудью к его груди и самой искать долгой ласки сотен поцелуев.

И не было ничего важнее этих женских тонких ладоней на спине и призывных для ласк темных возбужденных сосков, и дуг ребер, сходящихся там, где неизбежен долгий поцелуй, дающий начало новой цепи ласк вниз. И как прикусываешь упругую мышцу бедра, чтобы тут же спрятать легкую боль за россыпью коротких поцелуев, пока палец во влажной женственности находит маленький твердый бугорок, отзывчивый на короткое касание и кружащее движение.

И как боишься потерять туман в ее глазах, пока избавляешься от последней одежды, путаясь в ткани между поцелуями зовущих губ.

Прячешь, укрываешь, погружаешься, втягиваешься в это тело, остаешься на ней поцелуем в изгиб шеи. И как ни стремишься оттянуть финал, неизбежно приближающийся каждым толчком глубже, как ни надеешься познать эту загадку всех дочерей Евы, а понимаешь, что она неразгадываемая, непознаваема. Ничем непохожая на загадки других женщин.

Он боится своего возбуждения и освобождения, потому что кажется, что его слишком больше, чем нужно, чем правильно в такой момент, пока не слышит тихое, почти невнятное:

- Пожалуйста! Сейчас!

Еще одно движение, заканчивающееся волнами ее наслаждения вливающимися в него, подстегивающими, дающими право на любую меру радости победы. Еще раз сквозь этот прибой и назад, и снова. Опустошение проходит током через позвоночник, уходит вниз живота, чтобы остаться в ней всей полнотой.

И только поцелуи не умирают вместе со страстью. Дудаков прижимается губами у ключичной косточке на плече. У него нет другой благодарности. Чувствует, как женские пальцы лениво скользят от завитков волос на затылке по шее вниз, неспешно перебираются на грудь и замирают.

Перекатывается на спину, притягивая Этери ближе, кладет ладонь на то место, где она остановила движение. Слушает кожей ее неспешность, наполняясь радостью, как земля водой после засухи.

- Кофе-то будет?- сыто подшучивает над лежащей на груди блондинкой.