Трое на двуспальной кровати (СИ)

В купе было темно, лишь тускло мерцал телефон, на экранчике которого Дудаков смотрел кино, да так и уснул в наушниках под голоса актеров. Тот фильм, что усыпил Сергея давно завершился, включился следующий. Этери аккуратно переложила сотовый на стол. Улыбнулась и села пить вторую кружку в темноте. Печенья больше не хотелось. Неожиданных встреч - тем более.

========== Часть 30 ==========

Проснулся Дудаков от гудения будильника на телефоне. Пошарил рукой, привычно ища трубку, и сквозь сон осознал, что не дома. Только после этого почувствовал движение поезда и вспомнил, где находится. Нащупал мобильный, смахнул сигнал. Вставать было самое время, через два часа - прибытие.

Не услышал, скорее ощутил ровное дыхание на полке рядом. Улыбнулся невольной фантазии о том, что так, по-семейному, теперь может быть еще неоднократно. Где-то внутри под плотным слоем ила возраста, обязательств, недосказанностей и недоделанностей в глобальном смысле, прочикалось совершенно мальчишеское и нежное чувство. Это была любовь. Даже ее предвестник - влюбленность.

Сережа так давно забыл, что это за чувство, что испугался бы его, не будь оно настолько нежным и чистым. Сергей Викторович много кого любил, и не без взаимности: своих детей, хотя с ними не всегда было просто, свою жену, хотя свою боль она из-за него полной мерой прожила, даже спортсменов. Но влюблен он был всего пару-тройку раз. И тогда, когда ни о какой семье, не говоря уж о тренерстве, речи не шло.

Надо сказать, не слишком много вышло из его влюбленностей. Оказалось трезвый расчет в плане устройства личной жизни куда как предпочтительнее. И прожил он, ох, какую неплохую личную, да и семейную жизнь. И вдруг, когда дело ползло к старости, снова выросла влюбленность. Такая, когда хочется вдыхать запах кожи и держать за руку. А остальное - потом.

Спустил с полки ноги, нажал выключатель светильника над подушкой. Тусклый свет упал на соседнюю постель. С удивлением обнаружил, что Этери одета, лежит на боку поверх одеяла и не столько даже, наверное, спит, сколько додремывает прерванный раньше времени сон.

Он бы ею любовался долго-долго, но женщина, не открывая глаз, пробормотала:

- Который час, Сереж?

- Шесть утра, спи!- успокоил ее Дудаков.

Сергей ей дал еще полтора часа, но больше уже было невозможно. Поезд неумолимо доносил их до точки назначения. Спортсменки были разбужены. Сам он в полной боевой готовности. Судя по звукам и разговором в соседнем купе, где ехал Глейх и его плюс один, тоже все встали.

- Вставай спящая красавица!- легонько потрепал за плечо спутницу Дуд.

- Спящих красавиц будят поцелуями,- она уже не спала, развлекалась.

Жалко что ли? Чмокнул в щеку, почувствовал, как она повернулась, чтобы встретиться губами с его поцелуем. Да, он точно влюблен. И это самое острое и сладкое чувство, которое может быть. Целоваться с той, в кого влюблен. Совсем детское. В минуту, когда Сережа накрывал своими губами полусонные женские губы, он был младше Аделии и даже, наверное, Сони. Но все-таки чуть-чуть старше Арсения.

Когда открыл глаза на него смотрели ясные и темные вишни давно знакомого взгляда. Пристального и оценивающего.

- Ты чего?- смутился Дуд.

- Ничего,- потянулась кошкой и, поймав мужчину за шею, еще раз прильнула губами к губам.- Не хочу говорить банальности, но целоваться утром - не то же самое, что вечером.

- Ну да, потому что утром,- подшутил над ее словами Дудаков.

- Вот именно,- согласилась женщина и поднялась с полки.

Время безусловно поджимало. А парадный вид был необходим. Дети не должны видеть тренера в разобранном состоянии. И если вы не красили глаза в поезде, что вы вообще знаете о тяготах жизни?!

***

На перроне все построились почти бодрые, почти в форме. А главное никто не потерялся. Знаете, неприятно потерять ведущую единицу мира фигурного катания где-то между Москвой и Мордовией.

Приятно порадовал Даня, стоявший не только трезвым, мытым, бритым, но и в хорошем настроении. Неприятно поразило то, как нежно он приобнял за талию Олю. Ну, то есть всех поразило по-разному, а вот Этери - неприятно. Еще неприятнее был отказ хореографа ехать общим транспортом.

- Слушайте, у меня просьба,- умоляюще посмотрел на мужчин Глейхенгауз.- Мне надо отмолить грех и одеть прекрасную девушку, а то у нее даже платка носового сменного нет! Загрузите мои вещи в номер.

Мужчины, понятно, отказываться не стали. Так и распрощались на вокзале. Даня с Олей - в торговые центры. Банда во главе с Этери - в гостиницу.

- А Данька-то, похоже, все - пропал!- захохотал массажист команды, помогая поставить чемодан сбежавшего от всех тренера в багажное отделение.

- Давно пора,- не мудрствуя лукаво, поддержал порыв коллеги врач.