Трое на каникулах

Как ни странно, в эту ночь скверна почему-то промедлила, и с наступлением темноты нас никто не стал атаковать, как в прошлые ночи. Время шло, мы давно приготовились к бою и даже к смерти. Зажженные с вечера факелы успели частично прогореть. От постоянного напряжения у меня уже затекли плечи. Ланка то и дело разминала уставшие от долгого стояния ноги. Да и наш командир все чаще проявлял признаки беспокойства.

Однако по непонятным причинам подступы к храму по-прежнему оставались чистыми, под землей «прозрение» тоже не показывало никакого движения. И вообще, если бы не неестественная тишина кругом, могло показаться, что на самом деле ничего особенного не происходит.

— Не к добру это, — заметил эрт Экради, выглянув с факелом в окно и в очередной раз убедившись, что на площади по-прежнему никого нет. — Корно, вы уверены, что вокруг чисто?

Я молча кивнула. Ник у соседнего окна беспокойно дернул щекой, а Ланка, караулящая третье, машинально погладила рукоять меча.

— Лучше так, чем если бы нас атаковали сразу после захода солнца.

В этот момент недовольно фыркнула спрятавшаяся в углу кошка, а воздух у меня за спиной знакомо похолодел.

— Приготовьтесь, — сообщил очень кстати вернувшийся призрак. Каким-то напряженным, явственно изменившимся голосом, который только добавил мне переживаний. — И не надейтесь, что скверна про вас забыла. Просто она передумала вас убивать и теперь постарается сделать все, чтобы заполучить вас живыми.

«Откуда знаешь»? — настороженно подумала я.

— Заглянул в один из подвалов. Похоже, там еще со вчерашнего дня кипела работа, но даже в спешке они не успели закончить, поэтому у вас появилась небольшая фора.

«Чего нам ждать»?

Вместо ответа Норр подступил вплотную, и моего затылка требовательно коснулись ледяные ладони. Ненадолго. Буквально на пару мгновений. Но когда перед моими глазами появилась увиденная им картинка, я похолодела уже вся и в панике повернулась к эрту Экради.

— Они создают измов!

— Что? — чуть не вздрогнул от неожиданности маг.

Я уставилась на него расширенными глазами и севшим голосом повторила:

— Кажется, я знаю, куда подевались животные, почему никто не пришел за нами сразу и почему мертвяки забрали с собой все кости… они создают измов! Прямо сейчас! Всех, кто приходил под эти стены ночью и кого мы даже не видели, скверна превращает в новых тварей! И ей больше не нужны бомбы, чтобы нас отсюда выкурить! Она хочет поймать нас живыми!

У Ланки вытянулось лицо, а Линнель моментально помрачнел.

— Бомбы они использовали, чтобы взорвать ворота и арку. Но измы — это намного хуже.

Ох, да. Мы уже дважды сталкивались с этими монстрами. Они очень быстрые, ловкие, умные. Несмотря на кажущуюся хрупкость, умеющие стремительно восстанавливаться и поэтому же практически неуничтожимые. В первый раз магия крови позволила нам от них сбежать, во второй — помогла магия Ларуна. Но сейчас, когда против нас готовилось выступить население целого города, никакой магии не хватит, чтобы испепелить лишенные плоти останки, которые умели не только быстро восстанавливаться, но еще и форму меняли, как им заблагорассудится, с воистину устрашающей скоростью!

— Откуда вы знаете, Корно? — все же осмелился не поверить мне эрт Экради.

Но я не ответила. У меня перед глазами до сих пор стояла картина полутемного подвала, в котором происходило преображение нежити.

Раньше я не задумывалась над тем, как это происходит. Мне, собственно, и дела-то до этого не было. Ну рождается из обычной нежити высшая. Ну идет какая-то неведомая трансформация неживого, в результате чего вместо простого зомби получается новая тварь. Но когда я воочию увидела, как через огромное, наспех вырытое подземелье один за другими проходят мертвецы… ровными рядами, чуть ли не маршируя, как солдаты на плацу… и по неслышной команде с них вдруг начинает отваливаться плоть, оставляя лишь белые кости, которые сначала падают на пол, а затем начинают сами собой шевелиться, подтягиваться друг к другу и прямо на глазах превращаются во что-то новое… это действительно страшно.

Сколько живых было в Рино двое суток назад? Одних только людей — несколько тысяч. А кошек? А собак? А птиц? Из тех, кого мы убили прошлой ночью, на площади возле храма к утру не осталось ни одной твари. Из целой стаи — ни одной, понимаете? Сколько костей в одной крохотной птичке? А в человеке?!

У меня волосы встали дыбом, едва я представила, сколько измов можно создать из такого количества подопытного материала. В прошлый раз самое большее, что мы видели, это десятки тварей. А сегодня нас ждали сотни… тысячи! Причем самых разных форм и размеров!

Более того, Норр каким-то образом передал мне смутно витающее в подвале ощущение. Этакую смесь нетерпения и раздражения на то, что процесс преобразования идет так медленно. Как будто народившаяся три дня назад скверна и впрямь была разумной. И она совершенно четко знала, что делала, когда, дважды попробовав нас на зуб и дважды проиграв, решила не просто взять реванш, но и была нацелена на безоговорочную победу.