Трое на острове

– Пожалуйста… Сейчас эта птица свалится к твоим ногам.

– Стой, Борька! – остановил он меня. – Ты хочешь опять сделать какой-нибудь фокус? А что, если мы поймаем ее, как настоящие робинзоны?

– А как же мы поймаем эту птицу. Юрка?

– В силок.

Я отошел в сторонку и начал придумывать схему силка. Но в это время Юрка крикнул:

– Вот и все! – и показал мне небольшую веревочку с петлей.

– Только и всего? – Я был разочарован. – Хм… У меня получается побольше.

Я показал Миле и Юрке свою схему, которую начал чертить на площадке. Они переглянулись и рассмеялись.

– В такой силок, Борька, надо ловить не птиц, а диких слонов.

– Смешной ты, Борик, – вздохнула Мила, с улыбкой глядя на меня. – Ничего-то ты не умеешь.

– Это я не умею? – взорвался я.

– Ты только не сердись… Я же по-дружески…

– Хватит! Надоели мне ваши нотации.

В эту минуту мы отчетливо услышали страшную песню пиратов и умолкли. Я подбежал к обрыву. Морские разбойники сидели на песке и отхлебывали из фляжек. Океан был спокойным, как ягненок. Там, где недавно клокотал прибой, чуть-чуть шевелились ленивые и прозрачные волны.

Я видел, как Кошачий Зуб сделал какой-то знак Одноглазому и отполз в сторону. Одноглазый загородил от него Рыжего Пса.

– Кошачий Зуб опять лезет к нам, – зашептала возле моего уха Мила. Боря, мне это надоело!

– Да, Борька, пора домой, – опасливо вглядываясь в приближающегося пирата, сказал Юрка. – Дома, наверно, уже беспокоятся.

– Погодите, ребята… Смотрите. В руках у Кошачьего Зуба белый флаг. Они предлагают нам мир?

– А ну их! – топнула ногой Мила.

– Нет, это интересно, что они нам скажут. Давайте послушаем.

– Только ты на всякий случай опять стань сильным, – предложил Юра.

– Что ты! Теперь они и так будут меня бояться! – небрежно сказал я.

Мы отошли в сторону. Сначала из-за камней высунулся белый флаг, а затем показалась усатая физиономия Кошачьего Зуба. Увидев нас, он умиленно и почтительно заулыбался.

– Сэр! Я прислан к вам как парламентер.

– Вижу, – сурово сказал я. – Что вам надо?

Он по-прежнему жевал табак. И, переложив его языком из-за щеки за щеку, с той же почтительностью продолжал:

– Сэр! Я уполномочен сделать вам чрезвычайно важное предложение.

– Я слушаю.

Он вылез на площадку и сел на камень.

– Видите ли, сэр… Разговор должен быть секретным.

Я посмотрел на приятелей и понял, что они встревожены.

– Не беспокойтесь, ребята…

Грациозно изгибаясь, Кошачий Зуб приблизился ко мне, ступая на носках.

– Сядем, сэр…

Мы сели на ствол пальмы.

Юрка и Мила скрылись в ущелье.

– Если что – свистни! – крикнул мне издалека Юрка.

– Если только вы… – предостерегающе сказал я.

Кошачий Зуб испуганно отодвинулся, подвигав в подобострастной улыбке свои кошачьи усы.

– Что вы, что вы, сэр!

– Я вас слушаю.

– Мы признаем вашу полную непобедимость, сэр, и предлагаем вам быть нашим капитаном!

Я смотрел на него во все глаза.

– Что? Я – вашим капитаном?

– Да, сэр.

– У вас есть капитан.

– Рыжий Пес? Мы убьем его, сэр, – спокойно сказал Кошачий Зуб.

Тут я даже привскочил.

– Убьете своего товарища? Да как же вам не совестно говорить это?

Кошачий Зуб сделал какое-то изящное движение рукой.

– Таков закон жизни, сэр. Сильные бьют слабых. Рыжий Пес свое уже сделал. Мы держали его, пока он был нужен, но теперь он сыграет в ящик, сэр! Он не захочет уйти по доброй воле, и нам придется его убрать. Да, сэр, таков закон жизни!

– Это какой-то… звериный закон! – возмущался я.

Кошачий Зуб посмотрел на меня со снисходительной улыбкой.

– Будем откровенны, сэр, как джентльмен с джентльменом… Мы живем для того, сэр, чтобы поменьше работать, но иметь побольше!

Он говорил все это, пережевывая табак и поглаживая мне руку. Но вдруг он скрестил свои руки на груди, и я похолодел, увидев, что мои маленькие ручные часы, которые мне подарила мама в День рождения, исчезли.

– Эй, Кошачий Зуб, отдайте мои часы!

– Ваши часы, сэр? Какие часы?

– Которые вы сейчас сняли с моей руки!

Он глуповато заулыбался и вернул мне часы.

– Простите, сэр, привычка. Больше не буду… Это называется клептоманией, сэр. Когда я работал клерком, все в конторе знали мою болезнь и берегли свои вещи. Совершенно не могу видеть чужую вещь, чтобы не положить в карман… Да, так что вы все-таки думаете о нашем предложении, сэр?

– Мне не нравится ваша жизнь…

– Ах, сэр, я уже сказал вам, что все мы живем для того, чтобы работать поменьше, а иметь побольше! Для этого всегда один человек пожирает другого. Вот, например, мой родной дядя… Он раньше был пиратом, сэр! Он убил и ограбил сто восемьдесят два человека и стал миллиардером!

– Какой ужас! – вырвалось у меня.

– А теперь дядю знает вся страна, и его охраняет полиция, – мурлыкающим голосом продолжал Кошачий Зуб, пережевывая табак. – Обратите внимание на то, сэр, что мой дядя сейчас ровным счетом ничего не делает и только ходит по воскресеньям в церковь, чтобы помолиться Богу. На него работают другие, и уж, будьте уверены, он дерет с них три шкуры, сэр! А разве это не тот же разбой?

Мне становилось все больше не по себе от разговора с Кошачьим Зубом.

– Значит, миллиардеры – это одно и то же, что разбойники?