Трое на практике

– Что случилось? – встревожилась Ланка и одним прыжком оказалась рядом. – Ниэль! Да что с тобой?! На тебе лица нет!

Я не ответила, во все глаза уставившись на совершенно пустой коридор, в котором, как мне вдруг показалось, был кто-то еще. Точнее, я даже увидела это. Буквально на миг, на крохотную долю мгновения. Нечеткий, но определенно человеческий силуэт. Который невесть откуда возник возле дальней стены и, отпечатавшись на ней густой, прямо-таки чернильной тенью, внимательно уставился прямо на меня.

Причем этот пронизывающий взгляд я ощутила буквально кожей. Как прикосновение чего-то холодного. Незримого. Могущественного и смертельно опасного.

Саан! Да что же творится в этом проклятом подземелье?!

– Ниэль! – Ланка, не добившись ответа, легонько тряхнула меня за плечи. – Эй! Да очнись же!

Я от неожиданности моргнула, а когда снова посмотрела на стену, то жутковатого силуэта на ней уже не было. И ощущение чужого взгляда тоже пропало, оставив после себя лишь дрожь в коленках и мерзкий холодок между лопатками.

– Ниэля-я! – в третий раз потеребила меня подруга, после чего я с усилием моргнула снова и вытерла рукавом выступившую на лбу испарину.

– Я… я в порядке. Просто показалось. Наверное.

– Еще одно «предчувствие»? – встрепенулась ведьмачка.

– Да. Очень сильное. Думаю, нам стоит вернуться и поискать другой путь.

– Отходим, – тут ж скомандовал Ник, проникнувшись нашей общей тревогой. – След в след. Тихо, быстро и осторожно.

В этот момент «прозрение» наконец обрело прежнюю четкость, и на моей мысленной карте появилась новая отметина. Большая. Бледно-серая, как выцветшая от времени жирная клякса. Причем находилась она совсем близко. Буквально в паре шагов от нас. Правда, не впереди, а почему-то сзади. Рядом с тем самым местом, которое мы уже прошли. И, судя по тому, как ярко светилась эта самая точка, там буквально мгновение назад появилось нечто довольно крупное. Нечто, чего совсем недавно тут и в помине не было. И от чего у меня на сердце внезапно сжались ледяные когти.

– Поздно, – прошептала я, чувствуя, как шевелятся волосы на моем затылке. – Оно уже здесь…

– Ниэль! – ахнула обернувшаяся ведьмачка. И вдруг переменилась в лице. – Сверху!

Я медленно-медленно подняла голову, желая рассмотреть, что же там было такое. Почти сразу нашла в потолке почти такую же дыру, как та, из которой в свое время свалилась в бассейн. Скорее, почувствовала, чем увидела, как в клубящейся тьме что-то шевелится. А когда крохотный огонек Ника разгорелся ярче и осветил то, что скрывалось под потолком…

Честное слово, у меня чуть сердце не остановилось.

А потом я увидела, как прямо надо мной распахивается здоровенная, усеянная клыками белесовато-розовая пасть, и вдруг совершенно ясно поняла, что сейчас умру.

* * *

Признаться, раньше мне не доводилось так близко сталкиваться со смертью.

В смысле я, разумеется, знала, что все мы умрем. Да и родителей, как и у Ника, у меня давно не было. Однако когда восемнадцать с лишним лет назад чета Корно без вести пропала в сердце огромной скверны, я была так мала, что ни маму, ни папу даже не помнила. А осознание того факта, что их больше нет, пришло ко мне гораздо позже. И вызывало скорее грусть, чем боль, сожаление, а не горечь безвозвратной потери.

С детства меня растила бабушка-ведунья, в чью затерянную в лесах избушку частенько заходили самые разные люди. Здоровых среди них, как вы понимаете, было немного. Просто так, по пути, в нашу глухомань никто не заглядывал. Большинство ее гостей, как правило, выздоравливали, иначе ей была бы грош цена как травнице; но по поводу некоторых она сразу говорила, что мы их больше не увидим.

Я, пока была маленькой, не понимала, что это значит. Просто верила: мол, не увидим и не увидим. Что тут такого? А потом все-таки поняла. Хотя до поры до времени мысль, что некоторые люди уходят из нашей жизни и больше не возвращаются, как-то проходила мимо моего сознания. То есть чисто умозрительно я сознавала, что такое случается и этого не изменишь. Но вот так, нос к носу, столкнулась с этим явлением впервые.

И надо сказать, смерть меня… удивила.

Понимаю, это странно звучит, но когда надо мной неторопливо распахнулась гигантская, усеянная острейшими зубами глотка, я неожиданно ощутила, что, помимо сладковатого ужаса, вызванного осознанием того, что должно сейчас произойти, в смерти есть и своеобразное… очарование, что ли? Какое-то непередаваемое величие. Вызывающая оторопь неотвратимость. Своеобразная предопределенность, смешанная с привкусом тайны и осознанием того, что это действительно конец.

Боялась ли я в тот момент?

Пожалуй, что нет. Единственное, мне снова стало холодно. Настолько, что аж зубы клацнули, а на ресницах выступил иней.

А между тем смерть все не приходила. Отчего-то медлила, нависнув над моей головой чудовищным бледно-розовым цветком. Интересно, чего она ждет? Неужели желает поразить мое воображение еще больше, чем сделала в самый первый миг?

– Ниэль! – вырвал меня из задумчивого созерцания чужой глотки яростный шепот. – Саан тебя задери… Ниэль, очнись!