Трое на трое

А между тем, судя по всему, кто-то из этой троицы убил человека. Причем у двоих из них есть уже опыт допросов и вообще следствия. Вдобавок за годы отбытия наказания они переняли немало "полезного" от товарищей по заключению. Если кто-то из них в самом деле убийца, он должен был неизбежно рассчитать следующие ходы и продумать несколько вариантов защиты. У Мыслика нет опыта остальных двух, зато составлять свои планы он мог в полном покое".

В эти минуты Яролим чувствовал себя совершенно беспомощным.

И не он один. Зазвонил телефон, но никому как-то не хотелось брать трубку. Должно быть, кто-то еще под давлением улик сознался в ограблении вагонов - ну и что?

10

К делу об убийстве Покорного прибавилось два новых свидетельских показания. Дело утешительно разрасталось - по крайней мере в объеме.

Свидетеля звали Лайош Чонгради, свидетельницу - Анна Хартлова. Оба работали по очистке улиц, проще говоря - мусорщиками. Час назад они проходили Ечную улицу. Хартлова сидела за рулем мотокара, Чонгради вываливал на его платформу содержимое уличных корзин для мусора. Навеки останется тайной, действительно ли Чонгради, имевший за собой шесть судимостей, и Хартлова, с не менее блестящим прошлым, решили поступить так из честности, как они заявили, или они просто не договорились между собой, а может, кто-нибудь видел, как они нашли свою находку, и они возвели необходимость в добродетель.

Неопровержимо было одно: оба сидели теперь тут, в кабинете Матейки, и смотрели, как он открывает потертый кожаный бумажник. В боковом отделении лежали паспорт и водительские права Петра Покорного и еще два технических паспорта - на собственную "фелицию" Покорного и на "рено" доктора Томека. Второе отделение бумажника оказалось пустым. Матейка вопросительно поднял глаза на свидетелей.

- Мы не воры, - заявил на каком-то общеславянском наречии Чонгради, а то бы не пришли к вам, пан майор.

- А вы в большой кармашек гляньте, пан советник, - подхватила Хартлова, награждая Матейку другим, тоже не принадлежащим ему званием.

Матейка отвернул клапан, прикрывающий отделение для крупных купюр. Вытащил оттуда четыре сотенные бумажки.

- Ну спасибо! - подавленный их благородством, воскликнул Матейка. Можете вы точно вспомнить, в какой корзинке был бумажник?

- Ясно, можем. - Чонгради оскалил большие желтые зубы. - В первой на углу той улицы, как ее... ну да, Заводь, что ли.

- На углу? А с какой стороны угла?

- Да с той, что идет кверху. Ежели ступать от Карлака к Павлаку, блеснул Чонгради знанием пражского арго, таким образом видоизменившего названия Карповой и Павловой площадей.

- Примерно посередке дома, который между Заводью и угловым на Сокольскую, по левой стороне, - подхватила Хартлова, одолеваемая опасением, что ей не дадут вставить слово.

- На карте разберетесь? - Яролим глянул на Чонгради. - Можете показать нам это место?

- Ага, - кивнул мусорщик, - я в армии ефрейтором был. - Он подошел к карте Праги, висевшей на стене, мгновенно нашел Ечную улицу и ткнул грязным ногтем. - Вот тут это было, насупротив той улицы...

- Аккурат насупротив Катержинской, - поспешила добавить Хартлова.

- А не было в этой корзинке еще чего-нибудь... любопытного?

- Одно нормальное свинство, - отмахнулся Чонгради. - Денег никаких.

Матейка быстро прикинул, с кем бы ему надолго испортить отношения, поручив не торопясь и основательно перебрать все то, что накопилось на платформе мотокара. Вот если б ему улыбнулось счастье, быть может незаслуженное, то самое, которое, если верить поговорке, садится куда угодно, когда устанет летать, - и в мусоре нашелся бы глушитель. А вдруг на нем даже отпечатки пальцев сохранились... Но скорее всего просто будет часок очень неаппетитной работенки. "Н-да, романтики в практике криминалистов и щепотки не наберется", - вздохнул Матейка, берясь за телефон, чтобы отдать нужные распоряжения.

- Где ваша повозка?

- А здесь, аккурат перед домом, - затараторила Хартлова, порываясь рассказать, как она, включив фары и бешено гудя, прикатила сюда прямиком с Ечной.

- О чем все это говорит, Ломикар? - спросил Яролим, когда с короткой записью допроса Чонгради и Хартловой было покончено.

Вместо ответа Матейка выглянул в окно. На асфальте двора выложили все содержимое мотокара, и два сотрудника терпеливо рылись в мусоре. Чонгради стоял в стороне, заложив руки за спину с таким видом, будто всем тут командует. Со времен своего ефрейторства он не переживал более прекрасных мгновений.

- Мне это почти ничего не говорит, - немного погодя ответил Матейка. А тебе?

- По крайней мере мы можем теперь предполагать, в каком направлении уходил убийца. То есть не вниз по улице, к "Маленькому медведю", а в обратную сторону, к Павловой площади и, стало быть, к станции метро.

- Просто ты все еще думаешь о Марте Покорной, так ведь?

- А какое иное заключение можно из этого сделать?

- Минутку, - вмешался Томек, сидевший в сторонке. - Вы считаете, что Марта Покорная могла убить деверя голым кулаком? Не забывайте медицинской экспертизы, Я видел эту даму - не то у нее сложение, чтоб владеть приемами каратэ.