Трое отправляются на поиски

Мальчик начал тихонько плакать от холода, непонимания того, что происходит, и какого-то смутного воспоминания о чем-то очень-очень страшном. Но шершавая ладонь легонько коснулась его губ, и он замолчал. Потом сильные руки, пахнувшие бензином и табаком, приподняли его и поставили на каменистый берег. Давид так ослаб от всего, что произошло с ним в эту ночь, и так сильно хотел спать, что стал беспомощно заваливаться на бок, но мужчина подхватил его и прислонил спиной к лежавшему на берегу большому валуну. Через мгновение рядом с ним оказался Ваффи. Мальчики прижались друг к другу, радуясь тому, что опять стоят на земле.

— Мне пора, — сказал мужчина. — У вас за спиной начинается тропинка, которая ведет на вершину утеса, но вам лучше подождать, пока рассветет. Солнце взойдет меньше чем через час. Идите по этой тропинке мимо холмов, и придете в деревню. Идти придется долго, но вы не заблудитесь, если никуда не будете сворачивать. Когда придете в деревню, расскажите крестьянам, кто вы, и они отведут вас к вашим родителям.

Крестьяне любят и уважают твоего отца, — добавил незнакомец, обращаясь к Давиду. — Идите с миром, и да поможет вам Бог. Не забудь передать отцу, что я говорил тебе.

Мальчики услышали шелест гальки, когда лодка отчаливала от берега, а потом послышался гул мотора и вскоре затих вдали. Было очень темно, но чернильная гладь неба мерцала, усыпанная звездами, светящими особенно ярко перед рассветом. На море больше не дрожала серебристая лунная дорожка, но Тот, Кто был с ними все эти долгие часы, несомненно укажет им путь домой! Над мальчиками грозно маячила темная тень утеса, а справа от них по своему неглубокому руслу весело бежал к морю маленький ручеек.

Пока еще было бесполезно искать тропинку. И ребятам ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Давид смотрел на звезды. Папа научил его немного разбираться в астрономии, и мальчик старался отыскать на небе знакомые ему созвездия — пояс Ориона, Плеяды и Южный Крест. Ваффи тихонько хныкал и сопел носом, уткнувшись в плечо Давида, который уже не плакал.

— Ой-ой-ой! — скулил Ваффи. — Мы окоченеем на этом берегу еще до того, как рассветет. Тебе не страшно?

Давид не ответил. Конечно, он боялся и темноты, и черных волн, и возвышающихся над ними гор, но его страх был подобен ручейку, бегущему у их ног: он впадал в огромное море неземного могущества и любви и бесследно растворялся в нем. Давиду трудно было подобрать нужные слова, чтобы объяснить это Ваффи, но он очень хотел, чтобы друг понял, что он сейчас чувствует.

— Думаю, мы сможем добраться до дома, — сказал он, стараясь успокоить Ваффи. — В конце концов, они же не выбросили нас в море.

— Ах, Давид, ты такой храбрый, — всхлипнул Ваффи. — Это твой Иисус делает тебя таким?

— Он заботится о нас и охраняет нас, — просто и уверенно ответил Давид. — Хочешь, я расскажу тебе о том, как Он ходил по воде? Все равно еще слишком темно, чтобы отправляться в путь.

— Ага, — согласился Ваффи и вздохнул. Мальчики сидели, прижавшись друг к дружке и прячась от ветра за валуном, пока Давид рассказывал свою историю.

— …и когда Иисус вошел в лодку, стало тихо, шторм на море прекратился, и уже никто ничего не боялся, — закончил Давид. — Гляди, Ваффи, — уже светает.

Они повернулись и стали смотреть туда, где первые лучи восходящего солнца начали пробиваться сквозь густые сумерки. Уже можно было различить берег и белую пену у самой кромки воды. Небо подернулось голубоватой дымкой, звезды потускнели. Только черная громада утеса нависала над ними, подобно призраку.

— Теперь мы сможем найти тропинку, — сказал Давид. — Вставай, пойдем ее искать.

Мальчики поднялись, размяли затекшие тела, пытаясь стряхнуть с себя озноб и окаменелость, потом взобрались на подножие утеса. Очень скоро они нашли, что искали, — начало каменистой тропинки, петлявшей по склону. Ребята стали карабкаться вверх, цепляясь за пучки сухой травы и торчащие из земли корни растений. Чем выше они поднимались, тем светлее становилось вокруг. Когда дети достигли вершины и увидели всю ширь моря, всё вокруг розовело, и остров выступал из тумана подобно крепости на фоне красноватого неба. Мальчики присели на траву, чтобы перевести дух, но сидеть было зябко из-за ледяных бусинок росы. Они снова поднялись и, повернувшись спиной к алому восходу, вышли на узкую дорогу.