Трое отправляются на поиски

Она, словно маятник, раскачивалась из стороны в сторону, а мальчики сидели тихо, не зная, что сказать. Затем один из хозяйских малышей подошел, обхватил ее за шею и несколько раз чмокнул в щеку. Неведомо откуда появилась тощая кошка и стала тереться спинкой о ноги Лейлы. Подбежал молодой козленок и уперся своими рожками в руки девочки, и скоро Лейла понемногу успокоилась. Они сидели так среди ласковых детей и дружелюбных животных в лучах теплого весеннего солнца, когда из хижины вышел отец Давида. Его лицо было печальным.

— Она умрет? — шепотом спросил Давид, взяв отцовскую руку в свою.

— Боюсь, что да, — ответил отец. — И, может быть, очень скоро. Я ничего не могу для нее сделать. С ней останется ее сестра, а я еще загляну сюда на обратном пути.

Лейла не поняла ни слова, потому что они говорили по-английски, но она уловила скорбный тон, и ее лицо помрачнело. Второй раз в жизни ей, вне всякого сомнения, придется остаться одной. И хотя ее хозяин был иногда груб с ней, все же она успела полюбить его жену и двоих детей. Конечно, они не могли заменить ей родителей, но кроме этих людей у нее никого не было в целом свете.

Теперь кто-нибудь другой возьмет ее к себе, думала Лейла. Маленькие служанки пользовались большим спросом среди жителей деревни, потому что они много работали и мало ели.

У самого дома, где жила Лейла, они увидели множество людей. Папа Давида вошел в хижину, а люди стали по очереди подходить к нему. На некоторых виднелись ужасные раны и болячки, которые нужно было обмыть и перевязать. Давид с Ваффи пошли к реке, но Лейла осталась с врачом.

— Там такая толпа, что Вам придется провести здесь еще много времени, — вдруг сказала она. — Хотите, я помогу вам наносить мази и перевязывать раны?

— Ты? — удивленно переспросил врач. — А ты разве умеешь?

— Конечно, — сказала Лейла. — Я каждый день видела, как это делали медсестры в больнице, а когда я немного поправилась, то одна из них позволила мне помогать ей. Вот увидите: я справлюсь! Но сначала мне нужно вымыть руки.

Врач смотрел на Лейлу широко открытыми глазами. Девочка постелила на маленький столик кусок чистой ткани и начисто вымытыми руками принялась раскладывать на ней тюбики и баночки со снадобьями. Она не поднимала головы, сосредоточенно смазывая рану очередному пациенту. Врач приступил к осмотру следующего больного, а когда снова повернулся к Лейле, увидел, что рана была аккуратно перебинтована.

— Я провела в больнице двенадцать недель, — напомнила она ему. — Каждый день я смотрела и училась. Теперь я могу это делать не хуже любой медсестры.

— Вижу, вижу, — задумчиво произнес врач. — А ты умеешь закапывать глазные капли?

— Да, — скромно ответила Лейла. — Нужно вымыть руки, попросить больного запрокинуть голову, слегка оттянуть веко и капнуть из пипетки! Я видела это много-много раз!

— Молодчина! — похвалил врач, внимательно посмотрев на Лейлу. Второй раз за этот день она выглядела умиротворенной. Несмотря на свой физический недостаток, Лейла была проворной и способной девочкой, к тому же она знала, что переживают больные, и могла им посочувствовать. «В больнице не хватает рабочих рук; мне нужно поговорить с медсестрами, — решил папа Давида. — Может быть, у кого-нибудь из них найдется свободное время, чтобы научить Лейлу премудростям профессии, и тогда она сможет приносить настоящую пользу».

Последний пациент был осмотрен, но стоявшие во дворе все еще не разошлись: врач не часто приезжал к ним в деревню, и многие из тех, кто ждал, опершись о стену дома, или сидел под смоковницей, пришли просто взглянуть на него. Кто-то предусмотрительно расстелил на земле покрывало, и врач сел на него и вынул из кармана томик Нового Завета. Люди обступили его со всех сторон. Все находились в каком-то радостном ожидании. Не то чтобы они нуждались в новой религии, но было всё-таки интересно послушать о ней. Лейла тоже подошла и села за их спинами, уткнувшись подбородком в скрещенные руки. Ваффи и Давид вернулись с реки, промокнув до нитки и перепачкавшись грязью. Таким же бывалым путешественником выглядел и Ералаш. Они растянулись на земле неподалеку.

Папа Давида говорил, а все собравшиеся притихли и слушали. Все замерло, за исключением медленно наползавшей на хижины тени от красных гор. Врач рассказывал о Боге, рядом с которым каждый человек обретает истинную радость и совершенный покой и избавляется от всех своих страхов. Однако люди не спешат приходить к Нему, потому что их держит в своих цепких когтях грех, затрудняя путь грешника к Богу.

Потом отец Давида рассказал о распятом Иисусе, Который взял на Себя грехи людей, как тяжкую ношу, страдал и умер за них.

— Вот, — сказал отец, держа на вытянутой руке платок и закрываясь им от сидящего напротив человека, — если между нами находится этот платок, а я возьму и уберу его, что тогда будет разделять нас?

— Ничего, — раздались голоса, и все весело засмеялись, потому что на такой легкий вопрос смог бы ответить даже ребенок.