Трое против дебрей

Этому я не поверил. В 1927 году Молиз прорыл канал для торговца в Риск-Крике в двести ярдов длиной и в шесть футов глубиной. И сделал это очень быстро. Я не ломал свой позвоночник, когда мне было четыре года, но вряд ли смог бы проделать такую работу в более короткий срок.

После пятнадцати минут гробового молчания Молиз осторожно спросил:

— Сколько твоя плати за мой работа?

Предвидя, что цена будет установлена после длительного препирательства, я предложил:

— Доллар и половина доллар и харчи.

Молиз нахмурился.

— Очень дешевый. Два доллара двадцать пять цент лучше.

Это мне не подходило.

— Один доллар семьдесят пять цент.

Молиз покачал головой.

— Два доллар двадцать пять цент лучше.

— Только лопата грязь бери, в тачка клади. Легкий работа, — сказал я и заключил: — Один доллар девяноста цент.

Но этого не было достаточно.

— Два доллар лучше.

— Ладно, твой взяла. Два доллар, так моя плати.

Хотя я с самого начала собирался платить ему эту сумму, я хмурился, когда мы скрепляли сделку, сделав вид, что умение индейца торговаться помогло ему перехитрить белого. И Молиз выразил широкой улыбкой удовлетворение достигнутым соглашением. «Когда работа начинай?» — спросил он.

Молиз оправдал каждый цент своего жалования. Молчаливый, как многие индейцы, он, не тратя времени на болтовню, нагружал тачку за тачкой. И работа шла быстро и эффективно. На расстоянии шести миль от нашей хижины вниз по течению ручья находились два самых больших болота. В одном было около двухсот акров, в другом — почти столько же. В течение двух недель отверстия в плотинах были запружены, и вода стала понемногу заливать первое озеро и подниматься у плотины. Насколько иначе выглядело теперь водное хозяйство этого края, чем в те времена, когда мы с Лилиан начали неуверенно чинить первую плотину! Тогда ручей был так жалок, что, казалось, лишь какое-нибудь чудо может сделать его снова стремительным и полноводным. Возможно, помогли и чудеса. И одним из них была зима, обильная снегом. Так или иначе, но у нас теперь было изобилие воды, и ни одна капля этой воды не могла ускользнуть в реку. Если раньше поток смывал драгоценный верхний слой почвы, то теперь плодородная земля осаждалась в болотах, обогащая будущие озера. А это значило, что обитатели восстановленных водоемов не будут испытывать недостатка в пище. Итак, в 1935 году с помощью горбатого индейца Молиза мы обуздали талые воды и заставили их служить человеку.

Пока мы работали над плотинами, ежедневно, кроме субботы и воскресенья, хижина на пять часов превращалась в школу. Карандаши, тетради и учебники прибыли из Риск-Крика к озеру Мелдрам на спине вьючной лошади. Ровно в 9.30 Визи садился за стол и начинал выполнять задание, которое ему давала Лилиан. Ровно в 11.30 он срывался с места и выскакивал из хижины, чтобы побегать и подышать воздухом. В час дня он снова садился за стол и не вставал, пока в 3.30 Лилиан не провозглашала: «На сегодня занятия окончены».

Однажды в 10 часов утра, когда занятия только начались, я зашел в хижину попросить у Лилиан чашку кофе. Визи поднял на меня глаза и тут же, не сказав ни слова, уставился в книгу. Я шутя похлопал Лилиан по плечу и сказал:

— Ты упустила свое призвание: из тебя вышла бы хорошая школьная учительница.

Усмехнувшись, Лилиан ответила:

— Тебя я могла бы кое-чему научить. — Говорила она это серьезно.

Если не считать кусочка земли, расчищенной под огород, вся равнина, на которой стояла наша хижина, была покрыта зарослями ив и осин. На несколько сот футов вверх по течению ручья находился луг, где когда-то жили бобры. Там мы косили сено на корм лошадям. Разрушенная бобровая плотина простиралась на четыреста шестьдесят футов. Как и большая часть таких плотин, она имела форму подковы. Оба конца плотины смыкались с крутыми берегами, откуда легко было накопать много песка и мелкой гальки.

Хотя мы не имели ни малейшего представления, когда и как в ручье снова может появиться одна или две пары бобров, мы все же были твердо уверены, что рано или поздно (и к тому же при нашей жизни) они туда вернутся. Я уже пытался узнать, где и как можно купить живых бобров, но никто не мог сказать мне об этом. Бобры в Британской Колумбии были полностью истреблены, и в 1920 году департамент, ведающий вопросами охоты, запретил ловлю бобров почти по всему этому краю. При таком положении дел как могли мы надеяться получить пару бобров для размножения их в ручье Мелдрам? И хотя на этот вопрос в тот момент не было ответа, мы все же не сомневались, что так или иначе добудем эту пару бобров. И более того, мы верили всей душой, что когда-нибудь луг, который служил теперь нам для покоса, снова станет обиталищем бобров.

Имея в виду, что нам понадобится новый луг, я решил срубить осины и ивы, вспахать твердую почву и засеять ее травой. Однако эта работа была бы проделана впустую, если бы мы не смогли оросить будущий луг.