Трое против Колдовского Мира. III-V

Это упражнение было знакомо мне издавна, но никогда еще я не была настолько робка и неуверенна. Получится у меня или нет, зависело от того, насколько восприимчива окажется Айлия. Вдобавок, прежде, в Эсткарпе, мне не приходилось действовать в таких условиях. Слишком многое могло здесь помешать. Мне ни в коем случае нельзя было касаться кристаллического саркофага, где стоял Илэриэн, иначе это бы немедленно дало импульс на экран, и Зандор бы все понял.

Я закрыла глаза, вернее, прикрыла их, чтобы видеть только тело Айлии, и больше ничего. Мне не нужно было рисовать ее мысленный образ — она лежала передо мной. Я начала поиск в пространстве, пытаясь напрямую связаться с ее разумом. По всей вероятности, за ней по-прежнему не наблюдали, но, может быть, это очередная ловушка.

Я изо всех сил напрягала свой искалеченный Дар.

— Айлия! — я мысленно выкрикнула это имя, снова и снова повторяя: — Айлия! Айлия!

Я была терпелива, как рыбак, неподвижно застывший над своей удочкой и смотрящий на поплавок: вот его повело, он нырнул, рыбак дергает удочку — и безрезультатно. Примерно то же самое происходило и со мной. Я старалась подавить растущее отчаяние; то, что казалось мне когда-то легким и необременительным упражнением, сейчас не получалось.

— Айлия! — Бесполезно… я не могла коснуться ее. Или Сила окончательно покинула меня, или здесь есть нечто, что препятствует моим попыткам.

Но почему я решила, что это Илэриэн внушил мне то сновидение? А если это галлюцинация, вызванная самим Зандором?

Некоторые колдуны никогда не появлялись в стране Тьмы, но многие из них чувствовали себя там как дома. Может быть, он принадлежит Темным Силам? Я колебалась, неудача подавила меня, вызвала горечь и апатию.

Мне пришлось отступить, и я снова принялась размышлять. Зандор использовал колдовскую силу своего пленника так, что она стала деталью механизма, машины. Для подобного эффекта необходим мысленный контакт, ведь тело Илэриэна заключено в кристалл. А для меня было совершенно очевидно, что серые человечки, нажимающие на кнопки, делают это механически, не понимая смысла своей работы. Следовательно, здесь существовала некая энергия, сходная по природе с нашим Даром, и в то же время способная соединиться с ним. Предположим, мне удастся объединить свою силу с этой, неведомой, я получу поддержку…

Попытаться сделать это было соблазнительно, хотя, надо признаться, довольно опасно, ведь в случае неудачи эта сила могла притянуть меня к себе, как магнит притягивает железо. И было очевидно, что для того, чтобы это получилось, требовалась огромная концентрация сил Илэриэна. Нуждался ли Зандор в сне или его искусственному телу была незнакома эта, свойственная всем людям, потребность? Наступало ли когда-нибудь время, когда его энергия истощалась? И еще мне весьма хотелось знать, как скоро Зандор вспомнит, что у него есть второй пленник?

Я стала наблюдать за тем, что происходит вокруг, и обнаружила, что за это время, пока внимание мое было полностью сосредоточено на Айлие, в комнате опять произошли некоторые изменения. Дополнительные экраны, которые прежде были освещены и за которыми работали серые, теперь погасли, а скамьи перед ними опустели.

Зандор… я перехватила его взгляд, когда он стоял по ту сторону помоста, очевидно, лицом к лицу с Илэриэном. Он внимательно смотрел на заклинателя, и по лицу его блуждала довольная улыбка. Он заговорил голосом тихим и низким, однако мне удалось разобрать слова.

— Прекрасно, мой недруг, сделано неплохо. Ты опять действовал нам во благо, хотя, боюсь, не по своей воле, а? — Он медленно повел головой из стороны в сторону, словно с гордостью рассматривал то, что находится внутри этой комнаты. — Нам работается гораздо лучше, чем предполагали вначале, когда мы только обосновались в этой комнате, не так ли? Машины — вот они… они делают наши руки длиннее, глаза острее, разум яснее. Пока их больше. Но пока… — лицо его конвульсивно передернулось, и он поморщился, словно острая боль терзала его изнутри, — но управляют не они, управляют ими! Человек, — он ударил кулаком одной руки по ладони другой, — человек есть, человек живет!

«Человек? — удивилась я. — Неужели он сказал это о себе самом?» Илэриэн утверждал, что его нельзя назвать человеком в обычном смысле этого слова. Или он имел в виду те серые существа, что копошатся возле механизмов, послушные его приказам, а сами не имеют ни воли, ни разума? Зандор говорил так, словно вел борьбу за справедливое дело. Так говорили мы в Эскоре, когда боролись против Тени, так говорили в Эсткарпе, когда сражались против Карстена и Ализона.

Во всех ожесточенных войнах есть ловушка, которую удается избежать немногим. Наступает момент, когда кто-либо из сражающихся говорит, что цель оправдывает средства. Владычицы, прибегнув к последнему средству, расшатали горы и положили конец нашествию Карстена, но поплатились за это своими жизнями.