Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

Стороннему наблюдателю все происходящее могло показаться безумием. Однако судя по слухам, врагу готовилась грандиозная западня. Колдуньи, обеспокоенные постоянными потерями людей в бесконечных стычках, решились на последнюю акцию, исход который мог быть двояким: либо Пагар получит урок, которого никогда не забудет, и оставит Эсткарп в покое, либо страна падет в одночасье.

Люди Пагара, почуяв, что охрана границ ослабла, сначала вели себя осмотрительно, так как им слишком часто приходилось попадать в наши засады, но постепенно они начали все глубже внедряться в горы.

Флот сулькарцев стянулся в бухту к устью Эса, и пошла молва, будто корабли здесь на тот случай, чтобы увезти за море остатки древней расы, если замысел Мудрейших провалится.

Волей случая мой отряд оказался в нескольких милях от Эстфорда. Поздно вечером мы разожгли костер и выставили дозор. Наши лошади, уже давно расседланные, стояли на привязи. Казалось, они чем-то встревожены. Я пошел к ним посмотреть, что их беспокоит, и сам вдруг почувствовал нечто неладное.

На меня что-то давило, словно надвигалась гроза; стало трудно дышать, навалилась усталость, и мне показалось, будто все вокруг вянет и теряет силы — трава и деревья, животные и люди.

— Сбирание Сил… — Пришла ко мне неизвестно откуда странная мысль, но я не сомневался, что именно это и происходит. То, что составляло живую основу Эсткарпа, сбиралось в единый сгусток…

Я пытался успокоить лошадей, но сам ощущал всем нутром это высасывание жизненных сил из всего, что было вокруг. Наступила гнетущая тишина, умолкли птицы, в недвижном воздухе не колыхалась ни травинка, надо всем навис тяжелым покрывалом зной. И в этом мертвом затишье мое сознание пронзили три слова:

— Килан… Эстфорд… торопись!..

Я вскочил на расседланную лошадь, освободив ее от привязи и тут же пустив в галоп, направляясь в сторону Эстфорда. За спиной послышались крики, но я не обернулся.

— Кемок! — возопил я мысленно, — что там?

— Торопись!.. — снова потребовал он, и только.

Пустошь, по которой я мчался в Эстфорд, казалась вымершей. Все вокруг было сковано неподвижностью и тишиной, и моя бешеная скачка среди этого безмолвия казалась мне кошмарным сном.

Но вот показалась башня замка. Я не увидел ни флагов по ее углам, ни часового на сторожевой площадке. Ворота были приоткрыты, но ровно настолько, чтобы проехал всадник.

Кемок ждал меня в дверях дома, как ждала нас в тот давний день Анхорта. Но он не показался мне ни умирающим, ни лишенным сил. Напротив, он был полон энергии, и я это сразу почувствовал. Нам не было нужды обмениваться словами приветствия. Мы — как бы это сказать? — словно и не разлучались, так как внутренне всегда были вместе, хотя сейчас и не все вместе — ибо в этом единстве недоставало третьей доли. Кемок ощущал то же самое.

— Не спеши… — сказал он и жестом позвал меня в дом.

Я отпустил лошадь, и она пошла в стойло, будто ее вел за уздечку конюх. Вновь мы оказались вдвоем под кровлей Эстфорда. Дом был пуст, куда-то подевалась вся утварь. Я помнил, что госпожа Лоиса уехала к Корису и осталась с ним в приграничной крепости. И все же оглядывался по сторонам, надеясь увидеть привычные вещи.

У дальнего конца большого стола стояла скамья. На столе лежали походные хлебцы и собранные в саду фрукты. Но мне не хотелось есть.

— Да, немало воды утекло… — сказал брат. — Но чтобы подыскать ключ к замку, требуется время.

Мне не нужно было спрашивать, чем увенчались его поиски, — я понял это по его глазам, светящимся торжеством.

— Сегодня ночью владычицы нанесут удар по Карстену. — Кемок ходил взад-вперед, он не мог усидеть на месте. Я же валился с ног от усталости и рухнул на скамью.

— А через три дня, — он резко повернулся ко мне, — они подвергнут Каттею обряду посвящения и она даст клятву!

У меня перехватило дыхание. Надо было срочно что-то делать. «Либо Каттея высвободится из колдовских пут до рокового часа, либо мы навсегда потеряем ее», — подумал я.

— Ты знаешь, как ее спасти? — спросил я.

Кемок пожал плечами.

— Есть только один способ: мы похищаем ее из Обители Мудрости и все трое бежим из страны — на восток.

Что просто на словах, непросто на деле. Похитить послушницу из обители — все равно, что заявиться в Карстен и похитить самого Пагара.

Кемок взглянул на меня и улыбнулся. Он положил на стол свою покалеченную руку. По ней шел глубокий шрам, и когда Кемок попробовал сжать пальцы в кулак, два из них так и остались несогнутыми.

— Вот чем я расплатился, чтобы попасть в Лормт. А там пришлось поработать еще вот этим… — он постучал себя пальцами по лбу. — В Лормте я докопался-таки до нужных сведений, просмотрев старинные хроники вперемешку с мифами. Но я добрался до сути, отбросив шелуху. Мне теперь известен путь на восток. Что касается Обители Мудрости…

— Вот, вот — что касается… — поддразнил я. — Интересно узнать, что ты думаешь об ее охране. Нас не спросят, кто мы такие, если мы безо всякого на то разрешения окажемся возле Обители. Говорят, стражи там не мужского пола, и оружие у них не такое, с каким мы привыкли иметь дело.