Трое с площади Карронад

И вдруг он увидел улитку. Живую! С рожками и крошечными блестящими глазками. Она тащила вверх по стенке свой спиральный домик. Славка видел улиток раньше только в книжках и мультфильмах. Он присел на корточки и стал разглядывать это маленькое чудо. А потом спохватился! Артёмка-то ничего не видит! Сколько можно держать в темноте беднягу? Кругом пусто, никто не станет смеяться, что пятиклассник возится с тряпичным зайцем.

Славка торопливо вытянул Артёмку из-под учебников, взял за уши.

— Смотри вокруг!

И сам выпрямился, оглянулся. Он до сих пор смотрел только перед собой, а теперь глянул по сторонам. И просто задохнулся от неожиданной радости. Утренний Город лежал вокруг, как громадный праздник, как лучшая на свете морская сказка. Две узкие синие бухты врезались в улицы и обнимали центр Города.

Они, как две исполинские руки, хотели обнять и холм, на котором стоял Славка. И самого Славку.

Это сам Город протягивал к Славке руки, звал его.

Звали сверкающие от солнца белые дома, похожие на громадные теплоходы. Звали белые теплоходы у причалов, похожие, на многоэтажные дома. Звали замершие в бухтах грозно-синие крейсеры и эсминцы. Звала зелёная громада Кургана, жёлтый равелин у выхода из Большой бухты, путаница старых переулков…

Город принимал Славку!

Славка хотел качнуться навстречу и оробел.

«Правда? — спросил он у Города. — Но я ведь ещё… Я всего неделю… Разве я уже твой?»

Город празднично сверкал и смеялся:

«Не бойся Славка Семибратов! У меня тысячи мальчишек! Будет ещё один!» «Но я… может быть, я ещё не такой уж… Не такой как тебе на до…»

Город распахивал руки. Он принимал Славку такого, как есть. С младенческой кисточкой на темени, с припухшей царапиной на ноге, с тряпичным другом Артёмкой. Со всякими боязливыми мыслями и с невыученным уроком по ботанике. Со всеми обидами и надеждами.

«Значит, я твой? — сказал Славка. — Ладно, я буду… Я иду!»

На другом краю поляны, за поворотом каменного забора, Славка увидел лестницу, о которой не знал раньше. Она шла рядом со стеной, тоже опускавшейся по склону. Лестница была обыкновенная, а стена — старинная, сложенная из такого же серовато-жёлтого камня, как береговые равелины. В ней темнели бойницы, украшенные вверху тяжёлыми карнизами. В точности такие, как в оборонительной башне на Кургане.

Что сейчас за стеной? Склады какие-нибудь или мастерские. Но раньше здесь наверняка была крепость…

Лестница привела к маленькой Орудийной бухте, где у пирсов ждали народ пассажирские катера. Пассажиров было мало, и катера обиженно подвывали сиренами.

Славка обошёл бухту и зашагал вдоль набережной. Мимо театра с высокой колоннадой, мимо запертых киосков и фонтана, опутанного ветками раскидистой ивы, мимо Дворца пионеров с белыми горнистами над высоким фасадом… У маленького кинотеатра с названием «Прибрежный» он спустился к самой воде.

Никого здесь не было.

На каменной плите лежали многопудовые адмиралтейские якоря — в память о погибших моряках с восставшего в 1905 году крейсера.

Славка опять вытащил Артёмку. Макнул с берега лапами и ушами, чтобы Артёмка почуял, что такое солёная вода. Сказал:

— Погляди на море при солнечном свете.

Поглядеть было на что. На рейде весело рыскали моторки, деловито суетились буксиры. Неторопливо шёл вдаль набережной серый катер под флагом вспомогательного флота и с синим вымпелом брандвахты. Выползал из бухты теплоход «Шота Руставели» с чёрным острым корпусом и сахарно-белыми надстройками. Только серо-синие боевые корабли были неподвижны. Жизнь этих стальных громад была таинственна и скрыта от посторонних глаз. Они стояли как возникшие над водой крепости: недаром над их форштевнями полоскали красные, с большими звёздами флаги — такие же, какие принято поднимать над береговыми крепостями…

Над кораблями, над морем неутомимо носились чайки…

Море вдали было очень синее, а у берега тёмно-зёленое. Оно шевелило у камней водоросли. Громадные камни едва виднелись над водой. Они лежали там и тут, недалеко от гранитных ступеней.

У самого большого и самого дальнего камня Славка заметил белое пятнышко. Там бился на мелкой волне игрушечный кораблик.

На мачте не было флагов Новэмбэр Чарли, но и так любой мог понять, что яхточка попала в беду.

Гибнущие корабли надо спасать если они даже совсем крошечные.

До парусника было метров двадцать. Доплыть — раз плюнуть. Но Славка твёрдо обещал маме, что не будет купаться в одиночку. Можно, конечно, успокоить совесть тем, что спасательная экспедиция — не купание, но лучше сначала попробовать другой способ.

Славка отправил Артёмку в портфель и торопливо разулся. Камни обросли скользкой зеленью. Время от времени их заливала

волна, и тогда вода становилась белесой и непрозрачной от миллионов крошечных пузырьков. Славка балансировал и несколько раз вставал на четвереньки.

«Ка-а-ак булькнусь, — думал Славка. — Вот тогда будет спасательная операция…» Но думал, впрочем, без особого страха.