Трое шведских горных мужчин (ЛП)

— Да, да. — Он фыркает, поглаживая мое горло. — Посмотри, что он сделал с твоей шеей. Он что, вампир?

— Я уверена, что мои бедра в таком же состоянии, благодаря тебе.

— Позволь мне проверить. — Он ныряет под одеяло, прежде чем я успеваю схватить его. Я закрываю глаза, когда его завитки щекочут мой живот, а затем спускаются ниже. Мой рот приоткрывается, когда он оставляет крошечный поцелуй на моем клиторе, а затем снова высовывает голову.

— Ты права, — печально говорит он. — Ты выглядишь совершенно опустошенной. Извини за это.

Я собираюсь сказать, чтобы он закончил то, что начал, когда замечаю белую вспышку за окном.

— О, нет.

Илай проводит пальцами по моему бедру.

— Обычно это не та реакция, которую я получаю, когда нахожусь в постели с девушкой, но ладно.

Я показываю на окно.

— Опять идет снег.

— Ага. Это часто происходит за Полярным кругом.

Я пристально смотрю на него. Он усмехается, обнимает меня одной рукой и тянется к своему телефону.

— Сильный снегопад сегодня вечером или завтра, — читает он в приложении. — Ага. Похоже, нас ждет еще одна буря.

— Боже. Как вы справляетесь с этим? Застряв здесь на всю зиму, должно быть, чувствуешь себя как в тюрьме.

Он качает головой.

— Это совсем не похоже на тюрьму. Я чувствую разницу.

Мои губы дергаются.

— А что, ты был там?

К моему изумлению, он кивает.

— Проверь мою тюремную татуировку. — Он поворачивается, показывая мне татуировку на своем бицепсе, которую я не заметила прошлой ночью. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть поближе. Она немного выцвела, но все еще имеет четкие очертания. Ровная четырехконечная звезда, выполненная черными чернилами.

Я провожу кончиками пальцев по линиям, наблюдая, как напрягаются его толстые мышцы.

— Ты серьезно? Ты сделал ее в тюрьме?

— Там больше нечего делать, — говорит он. Горечь в его голосе удивляет меня. — И некоторые из парней очень сильно увлекаются искусством. — Он хмурится, делая небольшое движение плечами, как утка, стряхивающая воду со спины, затем плюхается обратно на матрас. — Тебе нравятся парни с татуировками, милая? — Он растягивает слова, возвращаясь к своему ленивому, добродушному образу. — Я могу сделать еще.

Я не собираюсь отвлекаться.

— Что случилось?

Он криво улыбается.

— Ты не должна спрашивать, «что случилось». Ты должна спросить, «что ты сделал».

Я пожимаю плечами.

— Что бы это ни было, это не может быть чем-то ужасным.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что ты не плохой человек.

Его взгляд немного смягчается.

— Черт возьми, ты такая милая.

— Может быть, я просто слишком доверчива. Это та часть, где ты говоришь мне, что вы втроем убийцы, работающие вместе? Ты очаровываешь женщин, Коул убивает их топором, а затем Ривен препарирует их на органы?

Он кивает, но улыбка не достигает его глаз.

— Не заглядывай в морозилку. В ней много почек. Нет, я попал в тюрьму за… эм… хранение. Кокаин. Я пробыл там целый год.

Срань господня. Целый год?

— Сколько тебе было лет?

— Это было всего несколько лет назад. — Он думает. — Кажется пять? Мне было двадцать четыре года.

У меня отвисает челюсть. Это было так недавно.

— Боже мой, ты в порядке?

— Да. Не самый лучший момент в моей жизни. Но что уже сделать с этим? — Он улыбается, на щеках появляются ямочки. — Больше всего я скучал по женщинам.

Я прищуриваю глаза.

— Ты полон дерьма.

— Ты не первая, кто говорит мне об этом, — признается он, растягиваясь на подушках. Он смотрит на меня из-под ресниц, зеленые глаза мерцают. — Знаешь, тебе стоило спросить совершал ли я это.

— Да?

Он кивает.

— Ты ужасна. Я не хочу просто так произносить монолог о своем трагическом прошлом в одиночестве. Я стесняюсь.

— Извини. Я не знала, что требуется участие аудитории. — Я сворачиваюсь калачиком рядом с ним, утыкаясь лицом в его подушку. — Так ты хранил наркотики? — шепчу я.

Он подкатывается ближе.

— Неа. — Он шепчет в ответ. — Меня подставили.

Мои брови взлетают вверх.

— Серьезно?

Он кивает.

— Я просто оказался не в том месте, не в то время. Какая-то богатая сучка с отличным адвокатом и пристрастием к наркотикам на вечеринках обвинила в этом меня.

— И ты провел год с бандой преступников? Боже мой, Илай.

Его челюсть напрягается.

— Ты знаешь в чем настоящая загвоздка? — Он протягивает руку, чтобы поиграть с прядью моих волос.

— В чем?

— Это отец Ривена посадил меня в тюрьму.

***

Мы остаемся в постели еще около часа, потом я в конце концов заставляю себя встать и принять душ. Только я успеваю нанести мыло, раздается грубый стук в дверь. Я быстро ополаскиваюсь, и заворачиваюсь в полотенце, чтобы открыть дверь.

Коул стоит с другой стороны, скрестив руки на груди. Он хмуро смотрит на меня.

— Извини, тебе нужно в ванную? Дай мне секунду, я только обсохну…

— Сколько времени нужно, чтобы принять чертов душ? — говорит он.

Я смотрю на часы на стене.

— Я здесь всего две минуты.

— Как, черт возьми, я должен собраться на работу, если ты заберешь всю горячую воду?