Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)

   Конец полному счастью наступил, когда слишком много возжелала Нижегородская группировка. То есть, забрать под себя весь тракт от Владимира до Нижнего, да с прицелом подмять под себя и дорогу до Москвы. Однако Филин, который в то время сидел в Вязниках, совершенно с этим грубым нарушением конвенции согласен не был. Началась маленькая войнушка, которая кончилась плачевно для обеих сторон. Пахан нижегородских поступил совсем низко, а в понятиях Микеши, так и вовсе ссучился. Сдал Филина с бригадой властям. Да так хорошо сдал, что в живых только чудом, ценой правой руки, остался лишь Микеша. Нижегородским та победа стала и вовсе пирровой - они в стычках потеряли столько народу, что удержать район в руках не смогли. Тут же, весьма некстати, началась перестройка. Пётр Алексеевич стране так закрутил гайки, что кровавый пот потёк. А в леса потекли беглые.

   - При Фёдоре Михайловиче, чай, не бегали! Ни солдаты, ни холопы! - бормотал в сердцах Микеша, - энтот Петрушка-анчихрист пришёл и началось! А где это видано было, что государевых указов не исполнять? А энтот, Манилов, мало того, что нетчик, так сидит в своём гнезде, как упырь! Людям жизни не даёт.

   - Ты не боишься государя хулить? - спросил Костя.

   - Отбоялся уже! Мне всего ничего осталось. Даст бог, до зимы дотяну и довольно.

   Хотя, по мнению Кости, старичка возмущало не правление Петра, как таковое, а то, что из-за его действий высокое искусство татьбы навек оказалось потеряно. Беспредельщики заполонили леса, а бойцы старой гвардии, которые могли сохранить высокие стандарты разбоя либо померли, либо ушли по тому же тракту, с которого кормились. Те же, кто остался, либо были размыты огромной массой босяков, либо сами потеряли всякие берега. Некоторые даже пали настолько низко, что стали "разбойниками по найму". "Перерожденцы", - квалифицировал Костя.

   Однако зачем дед рассказывал легенды о добрых разбойниках, Берёзов так и не понял. Полагал, видимо, что умному и этого достаточно. Зато выдал одну забавную байку. Филин со товарищи отнюдь дураками не были, мыслили на перспективу. Иначе говоря, часть добычи постарались инвестировать в реальный сектор экономики. И Косте предлагалось проехаться по старым адресам и стрясти дивиденды.

   - О-шо-шо, пошо, пошо, - напевал Микеша, - я вот мальца взял, думал, подрастёт, поможет старику. А не дождусь ведь. Ты ведь собрался, я вижу. Елозишь, места себе не находишь. Ты съезди, посмотри, что там к чему. Да мальца возьми с собой, пусть на мир посмотрит.

   Мафия должна быть бессмертна, решил Костя, и согласился.

   Микешона с Белкой и лошадьми он оставил в лесочке. В трактир заявился вполне по-хозяйски, роль называлась "мент, крышующий точку общепита". Дождался удобного момента и показал пальцами знак, что научил его дед Микеша.

   Хозяин трактира, а это был, наверняка сын должника, никак не среагировал. Тогда Костя спросил у него:

   - Папаша где? Жив ли ещё мой друг Спиридон?

   - Немощен батя. А что надо? - мрачно спросил хозяин.

   - Так поди, скажи ему, что от Филина пришли. Да шевелись, а то осерчаю.

   Немощный старик нарисовался довольно быстро. Костя ещё раз сложил пальцы в тайную фигуру, отчего старикан аж дёрнулся.

   - Что, Спиридоша, не пора ли должок вернуть?

   Дед с ненавистью прошипел:

   - Что, явилси, кровушку мою пить? Я-то не ждал, не чаял! Всё надёжа была, что сдохли вы все, чёртово семя! Микеша, небось прислал? Сидел себе тихо, как мышь под веником, а вот, нашёл-таки себе окаянного. Рано, видать, я успокоился.

   - Ты, дядя, должен. Не забыл ещё, кому и сколько? За двадцать восемь лет много набежало. Внучата, я смотрю, подросли? Резвые мальцы, в лес одни бегают. А, Хрящ?

   - Ванятка, - обратился Костя к мальчишке, - пойдём со мной. Я тебе ножик подарю, настоящий. Ты потом тятьку свово пырнёшь в живот, как твой дедусь своего пырнул.

   Дед посерел лицом и прохрипел:

   - Оставь дитё, изверг!

   - Шо, Хрящ, правда глаза режет? Думал, раз Филина похоронили, так все разом всё и забыли? Никто, дядя, не забыт и ничто не забыто, имей в виду. И топор положи на место, не спасёт тебя топор. Начнёшь дёргаться, положу вас всех, вместе с пащенками. Я не расслышал, платить собираешься, не? Триста тридцать шесть рубликов, как с куста.

   Старикана колбасило. "Как бы кондратий дедушку не посетил", - думал Костя, - "накроются денежки".

   - Хрен с тобой, - наконец решил тот, - забирай последнее! Чтоб вы все подавились, чтоб вас в аду не приняли!

   - Ты, муля, меня не нервируй! - пригрозил Костя,- я ить и уйти могу. Но тогда к тебе другие люди придут.

   Дед уполз, едва шевеля ногами, Костя уже начал волноваться, но сынок его притащил всё-таки мешок с деньгами.

   - Что батя-то не пришёл? - спросил Костя, - ты у него спроси, почему он по рублю кажен месяц должен, до скончания времён. Чтобы потом непоняток не было. Не прощаюсь.

   И уехал. Сын пришёл к отцу спрашивать, но тот уже висел на вожжах в конюшне. Костя этого не знал, а знал бы, так не сильно бы огорчился. Гнилым был, гнилым и помер.