Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)

   Подобный мезальянс Сашку тяготил, уж очень сильно смахивал на банальное альфонсирование и сексуальную эксплуатацию. Да что там говорить, он этим самым и был. Однако раз в месяц надо было арендную плату вносить, и от любвеобильной купчихи никуда не деться. Тем более, что она периодически приходила инспектировать свой второй дом. Неоднократно Шубин поминал бессмертного героя поэта-охальника Баркова, поминал рукоятку от лопаты и соседний с его домом секс-шоп, где в витрине высился сувенирный фаллоимитатор. Неудивительно, что купец Калашников не спешит вернуться к родным пенатам, борщу и блинам. Но Сашка был молод, полон сил и удивительно вынослив. Вынес он и это. А в мире чистогана кто смотрит на моральные терзания? А на этот раз Александр вполне сознательно решил пожертвовать собой ради блага компании.

   - А у меня немец в гостях, - заявил он Елене, как отдышался после горячей встречи.

   - И что с того? - ответила она, - только ты мне люб!

   Сашка промолчал про конюха, шорника и кузнеца, зато что-то прошептал на ухо купчихе.

   - Да быть того не может! - выдохнула она, - врёшь небось?

   - Вот те истинный крест! Сам видел. В бане.

   - И за что я в тебя, Санька, такая влюблённая, ума не приложу. Приходите завтрева на обед со своим немчиком. После заутрени сразу и приходите, нехристи, - проворковала она, а её нежная рука блуждала где-то чуть выше Сашкиного колена.

   "И что это у тебя глазки-то так мечтательно затуманились?" - с ехидством подумал Сашка. Он твёрдо, невзирая ни на что, решил, что немец никуда не уедет. И вообще, от такого не уезжают.

   В своём доме он обнаружил весёлого и бодрого Гейнца. "Блин, у него что, печень железная?" - подумал Саня.

   - Ты как после вчерашнего? - на всякий случай спросил он немца.

   - Прекрасно. Это был прекрасный шнапс, Александер! - радостно сообщил он, - прекрасный шнапс. Да, я пил этот напиток в Нюрнберге, в 1720 году. Ужасно дорогая вещь. Что ты мне вчера говорил про дела? И когда у вас ляжет снег? Ты заказал уже изготовить полозья для саней?

   - Заказал. Полозья, - клятвенно пообещал Сашка Гейнцу, - будут готовы сразу же, как только. Как только, так в тот же день.

   - Зер гут, - потёр ладони шваб, - пойдём смотреть твою кузню.

   Саня провёл его на место его предыдущих экспериментов. Показал исходные материалы: бочка песка - бесплатного; бадейка алебастра, краденая; два куля угля, взятого взаймы и корыто с глиной, купленной. Рассказал обо всех своих опытах, показал фаянсовую кружку с котейками, в которой плавил бронзу. Остатки первого подсвечника, и ушат с застывшими комьями последней формовочной смеси.

   Шумахер от всего этого страшно возбудился, стал пинать по полу осколки алебастровых и прочих форм, результаты неудачных Сашкиных экспериментов.

   - Это ви, рюски! Трах-бах, идея! Шнелль, шнелль, делать инвенциум! - от возмущения он перешёл на немецкий. - Бах! Идея не работает. И ты её выбрасываешь! Немец не делать идея. Немец тысяча, сто тысяч раз делать вещь, много думает, пока всякий штюк не будет сделан. Аккуратность, педантичность, последовательность! Никаких трах-бах! Методично достигать своей цели. План всякого немца - к старости получать свой домик, фрау и пятеро детей, свою законную кружку пива, и сосиску с капустой. У тебя есть план, херр Александер? Трах-бах! - он осуждающе покачал головой. - Ты никогда не сделать вещь, никогда у тебя не будет добродетельной фрау. Ты знаешь добродетель всякой женщины? Нет? Я тебе объясню. Кухня, кирха, дети.

   Он передохнул и продолжил:

   - Можешь идти в свою столярную, делать инвенциум. Там, может быть, у тебя что-нибудь получится. И не забудь про полозья. Степан будет качать меха, я буду работать. Гейнц не шнеллер, когда работает, Шумахеры никогда не отступались от своего слова! Я сделаю тебе подшипники.

   Саня убыл решать свои вопросы. А решать было что. В тот знаменательный день его первенец показал всем неверующим кузькину мать, - за сутки было соткано две стены полотна, что ровно в два раза больше обычного. Ему-то этот первый станок нужен был лишь для одного - проверить работоспособность идеи, увидеть слабые места в конструкции, вживую прочувствовать всю технологию ткачества. Книжонка 1865 года, скажем прямо, рассчитана была как раз на крестьянство со столярной подготовкой чуть ниже средней, и никаких инженерных изысков не могла предложить.