Трое в подводной лодке, не считая собаки

Тут же, сообща, для получения стартового капитала, решили продать из имущества всё, что им не требуется в ближайшем будущем, включая пустую водочную бутылку. Чтобы не откладывать в долгий ящик, позвали Анну Ефимовну и навели ревизию. Под продажу попадал столовый сервиз на шесть кувертов, в корзине из лакированной лозы, переложенный синтетической стружкой. Стружку заменили сеном, дальше под раздачу попали четыре из шести гранёных стаканов (два решили всё-таки оставить на развод), столовые приборы из китайской нержавейки на шесть персон и походный столик с четырьмя складными стульями. Вот, собственно, и всё. Палатки, спальники, ружья, патроны, удочки и фонарики решили пока не продавать в силу собственной надобности в них, и явной чужеродности веку. Этим вещам надо было делать тщательную ревизию отдельным порядком. Парней смущала дура Глашка, которая крутилась поблизости и норовила сунуть свой нос куда не следует. Нет сомнений, что к утру всё село будет знать, что у ребят в чемоданах, рюкзаках и коробках.

— Хорошо, — наконец сообщила Анна, — я узнаю, где первая ярманка будет, в Александровой Слободе, Киржаче или в Посаде, так вам и скажу. Съездим, расторгуемся.

Картошку сдали в погреб, туда же, куда чуть позже положат капусту, репу и редьку с морковкой. Крупы и макароны отдали Глафире на кухню, а фаянсовую чайную кружку с котейками Слава презентовал Анне лично в руки. Коробки с чаем, кофе, сахаром-рафинадом и прочими колониальными товарами хозяйка лично унесла в шкапчик и заперла ключом. Эмалированное ведро немедля ушло в дело, а два пластиковых, помельче — надёжно спрятаны.

— Вот и избавились, с божьей помощью, — резюмировал Костя, — от барахла. Жить оттого стало значительно веселее. Чувствуете в душе лёгкость необыкновенную? Это вас мирское отпускает. Материальное.

— Тебе бы всё скалиться, — ответил Саша, — да шуточки шутить. А у меня душа кровью обливается.

— Ниче, разбогатеем, обратно всё выкупим. Нам, главное, продержаться до весны. А там цветуёчки пойдут, лепесточки, жаворонки запоют. Пошли лучше пиво допьём, чтоб не скисло.

У Кости стало превосходное настроение. Саша тоже повеселел. Они подошли к столику, где Слава втыкал в Генеральную линию и о чём-то мучительно размышлял.

— Старик, ты чо? Медитируешь?

— Нет, мне мысль в голову пришла, и я её думаю. Я так, чисто теоретически. Боюсь, что мы… нет, я… методологически неверно подошёл к вопросу о развитии технологий. По поводу их линейности. Но об этом завтра. Я додумаю и сообщу. Напомните мне о точках кристаллизации и метатэгах.

— Ничё тебя прёт, — восхитился Саша, — это от пива что ли?

— Нет, как ни странно — вот от этой ёлочки, — он показал на Генеральную Линию, — есть идея забить на кое-какие принципы, которые нам вколачивали в универе. На принцип детерминированности, ага.

— Блин, да ты на святое покусился? — Саша удивился, — ну ладно, завтра, так завтра.

— И ещё пару слов. Я тут вспомнил, что с утра погорячился. Насчёт религии. Завтра Успенский Пост начинается, и надо будет идти на заутреню. Так я подумал, что совсем не обязательно себя позиционировать, как православного. Мы же, типа, из-за бугра прибыли, и всё село уже знает об этом. Ничё не скрыть, с этим просто надо смириться. Да.

Он тяжело вздохнул и продолжил:

— Я боюсь. Назвать себя православным — это значит вписаться во всю обрядовую систему. В том числе, идти на исповедь — и я боюсь ляпнуть что-нибудь и пропалиться. Чиста случайно. Пока ещё не записали во всякие ведомости, сколько их там есть, нас вроде бы не существует. Стоит начать — и понеслась, тем более у нас проблемы с сословной принадлежностью. Глашка нас вот барами считает, а ковырни…

— И вылезет татарин, — рассмеялся Костя, — и чо?

— Ну, я собираюсь косить под протестанта. Типа немца. И оттого в церковь не ходить, пост не соблюдать, да и вообще… В таком случае косо посмотрят — и всё. Будет давление, а может нет, насчёт перкреститься, но это так… факультативно. Опять же на странности поведения меньше внимания будут обращать. Ну, немец, нерусь, что с него взять?

— Логично, — сказал Костя, — мы уже пропалились. Надо было креститься на храм, когда его видно стало. А мы прощёлкали. Герасим на нас косился. Здесь многое вообще на автомате делают, а мы как белые вороны.

— Мля, — ответил Саша, — мы реально не православные. Даже и близко не стояли. Не, идея неплохая. Тогда надо хоть в одну дуду дудеть, что ли? Откуда мы прибыли.

— А откель бы не прибыли, всё одно. Никто не уличит. Ну, давай, что ли… из Австралии, что ли. Оттель, где кенгуры и евкалипты, — добавил Костя, — или с Гавайев. Русская ж земля была! В смысле будет. Главное, обтекаемо формулировать и не вдаваться в частности.