Трое за границей

Мы проползали ниц около тридцати минут и нашли шестнадцать.

— Будем надеяться, — сказал он, — что шарики мы нашли все. Если шарики мы нашли не все, велосипед, возможно, будет работать совсем по-другому.

Он сказал, что когда разбираешь велосипед на части, наибольшую осторожность следует проявлять именно в отношении шариков. Нужно проследить за тем, чтобы не потерялось ни одного шарика. Он объяснил, что когда шарики вынимаешь, их следует пересчитывать. Следует проследить за тем, чтобы в каждый подшипник вернулось строго исходное их количество. Я пообещал, что если когда-либо буду разбирать велосипед на части, то его совет вспомню.

Для большей безопасности я положил шарики в шляпу, а шляпу положил на крыльцо. Признаю, это было неблагоразумно. Собственно говоря, это было глупо. Как правило, мозги у меня работают; должно быть, этот тип каким-то образом повлиял на меня.

Затем он сказал, что заодно (пока уж он здесь) сделает мне одолжение и осмотрит цепь, и начал снимать коробку скоростей.

Я пытался отговорить его. Я сообщил ему то, что однажды внушительно заявил мой бывалый товарищ: «Если с коробкой скоростей что-то случается, продавай велосипед и покупай новый — выйдет дешевле». Он сказал:

— Так говорят те, кто ничего не понимает в велосипедах. Нет ничего легче, чем снять коробку скоростей.

Должен признать, он был прав. Меньше чем за пять минут он, разделив коробку скоростей на две половинки, уже лежал на дорожке и разыскивал винтики. Он сказал, что не понимает, как они так исчезают.

Мы по-прежнему искали винтики, когда вышла Этельберта. Она была, как видно, удивлена, обнаружив нас по соседству. Она думала, что мы уехали несколько часов назад.

Он сказал:

— Теперь мы уже недолго. Я вот тут помогаю вашему мужу осматривать велосипед. Машина хорошая, но их все нужно иногда осматривать.

Этельберта сказала:

— Когда закончите и захотите умыться, ступайте на кухню. В комнатах только что прибрали.

Она сказала мне, что если увидит Кейт, то, возможно, они поедут с ней покататься под парусом; в любом случае, к завтраку она вернется. Я бы отдал соверен, чтобы поехать с ней. Мне уже стало просто надоедать стоять и смотреть здесь, как этот кретин курочит мой велосипед.

Здравый смысл продолжал нашептывать мне: «Останови его, пока он не натворил беды еще больше. Ты обладаешь правом защищать собственное имущество от разорения экстремистами. Возьми его за шкирку и вышвырни за ворота».

Но я проявляю безволие, когда дело доходит до оскорбления чувств ближнего, и он продолжил копаться.

На поиски оставшихся винтиков он махнул рукой. Он сказал, что винтики обладают хитростью находиться в такой момент, когда ты этого ожидаешь меньше всего, и что сейчас он будет осматривать цепь. Он затянул ее так, что она не двигалась. Затем отпустил ее вдвое слабее, чем было сначала. Потом он решил, что все-таки следует заняться передним колесом и поставить его на место.

Я раздвигал вилку, а он мучился с колесом. Через десять минут я предложил, чтобы он взял вилку, а я взялся за колесо, и мы поменялись местами. Еще через минуту он бросил велосипед и отправился на прогулку вокруг крокетной площадки, зажав ладони между бедер. В продолжение прогулки он объяснял, что особую осторожность необходимо проявлять в отношении собственных пальцев. Необходимо избегать их попадания между вилкой и спицами колеса. Я ответил, что, исходя из собственного опыта, убежден, что его слова содержат изрядную долю правды. Он перевязал раны тряпками, и мы снова приступили к делу. В конце концов мы все-таки вставили колесо на место; в тот момент, когда оно там оказалось, он разразился смехом.

— Что здесь смешного? — спросил я.

— Я просто осел!

Это была первая реплика с его стороны, которая вызвала во мне уважение. Я спросил, что привело его к такому открытию.

— Мы ведь забыли шарики!

Я оглянулся — моя шляпа валялась посреди дорожки, а любимый пес Этельберты поспешно подбирал и поедал шарики.

— Он ведь себя угробит! — воскликнул Эббсон (с того самого дня я, слава создателю, больше его не видел, но помню, что его звали Эббсон). — Ведь они литой стали!

— Насчет этой собаки я не переживаю, — возразил я. — На этой неделе он уже съел шнурок и пачку иголок. Природа — лучший советчик... Щенкам, похоже, требуются стимуляторы подобного рода. Я переживаю насчет велосипеда.

По нраву он был оптимистом. Он сказал:

— Ну что ж, нам нужно вставить обратно всё, что найдем, и довериться Провидению.