Троецарствие

И у него ручьем покатились слезы. Императрица Фу тоже заплакала.

— Вы ведете себя, как дети! — разгневался Цао Цао и приказал задушить Дун Гуй-фэй за воротами дворца.

Потомки сложили об этом такие стихи:

Напрасно правителя милость снискала прекрасная дева!
Погибла несчастная! В жертву принесено семя дракона.
Не в силах отвесть ее гибель, руками лицо закрывая,
Безмолвно рыдал император, печалью своей удрученный.

— Казнить всех, кто из родственников императора по женской линии войдет во дворец без моего разрешения! — заявил Цао Цао дворцовой страже. — А тех, кто проявит попустительство, рассматривать как соучастников!

После этого Цао Цао набрал три тысячи верных ему телохранителей и поставил во главе их Цао Хуна.

— Я расправился с Дун Чэном и его сообщниками, — сказал Цао Цао Чэн Юю, — но ведь Ма Тэн и Лю Бэй тоже из их числа. Оставить их в живых невозможно!

— Ма Тэн в Силяне, тут надо быть осторожным, — ответил Чэн Юй. — Мне думается, что следовало бы в письме поблагодарить его за труды, чтобы у него не возникло никаких подозрений, а потом завлечь в столицу и здесь убить… И Лю Бэя в Сюйчжоу тоже нелегко одолеть — его войско расположено «бычьими рогами». Нельзя забывать, что Юань Шао из Гуаньду замышляет нападение на столицу. Стоит нам напасть на Лю Бэя, как он обратится за помощью к Юань Шао, и тот не пропустит случая напасть на нас врасплох. Что тогда будет?

— Лю Бэй храбрец, это бесспорно, — возразил Цао Цао. — Тем более ударить на него надо теперь же, а не ждать, пока у него вырастут крылья, тогда с ним трудно будет бороться. Юань Шао нам бояться нечего — он хоть и силен, но нерешителен.

В эту минуту вошел Го Цзя, и Цао Цао обратился к нему:

— Я хочу идти в поход на Лю Бэя. Скажите, следует ли мне в этом случае опасаться Юань Шао?

— Юань Шао непостоянен и недоверчив; советники его соперничают между собой. Одним словом, он нам не страшен, — заявил Го Цзя. — Что же касается Лю Бэя, то он не успел еще завоевать сердца своих новых воинов. Можете идти на восток и решить все в одной битве.

— Я тоже так думаю, — заявил Цао Цао.

Вскоре двести тысяч воинов пятью отрядами двинулись на Сюйчжоу. Это стало известно Сунь Цяню, который поспешил донести о положении дел Гуань Юю в Сяпи и Лю Бэю в Сяопэе.

— Надо обратиться за помощью к Юань Шао, — сказал ему Лю Бэй, — иначе придется туго.

Он послал Сунь Цяня с письмом в Хэбэй. Сунь Цянь сначала повидался с Тянь Фыном, чтобы заручиться его поддержкой, и тот представил его Юань Шао.

Юань Шао выглядел изнуренным, одежда его была в беспорядке.

— Почему вы, господин, в таком унынии? — спросил Тянь Фын.

— Я скоро умру.

— К чему такие речи? — изумился Тянь Фын.

— У меня пять сыновей, — ответил Юань Шао, — и самый младший из них наиболее умный. Только он может понять мои стремления. Но он болен, его мучают язвы, судьба его предрешена, и у меня нет никакого желания вникать в другие дела.

— Цао Цао выступил в поход против Лю Бэя. Сюйчан опустел. Если собрать людей и ворваться туда, можно защитить Сына неба и спасти народ. Не упускайте случая, князь!

— Я это знаю, — промолвил Юань Шао. — На душе у меня очень неспокойно, — боюсь, что нас постигнет неудача.

— Что же вас смущает?

— Из пяти моих сыновей только один — незаурядный человек. Случись с ним несчастье, и моя жизнь кончена.

Решительно отказавшись двинуть войска, Юань Шао заявил Сунь Цяню:

— В случае затруднений пусть Лю Бэй переходит ко мне, я найду средство ему помочь.

Тянь Фын, ударив посохом о землю, горестно заметил:

— Из-за болезни ребенка потерять такой случай в великом деле! Жаль, очень жаль!

Тянь Фын вышел, еле волоча ноги и тяжко вздыхая. Сунь Цяню ничего не оставалось, как только вернуться в Сяопэй и обо всем рассказать Лю Бэю.

— Что же делать? — взволновался тот.

— Не печальтесь! — успокоил его Чжан Фэй. — Войска Цао Цао утомлены после долгого похода. Надо напасть на них и разбить, прежде чем они раскинут лагерь.

— Тебя считали только храбрецом, но, захватив Лю Дая, ты доказал, что умеешь прибегать к хитрости. И то, что ты мне сейчас предлагаешь, вполне соответствует тому, что написано в «Законах войны»[56].

Лю Бэй восхищался своим младшим братом и выделил ему войско для разгрома вражеского лагеря.

В то время, когда Цао Цао вел свои войска к Сяопэю, подул сильный ветер. С треском сломалось древко одного из знамен. Цао Цао остановился и созвал советников, чтобы выяснить у них, к счастью это или к несчастью.

— С какой стороны налетел ветер и какого цвета было знамя? — спросил Сюнь Юй.

— Ветер юго-восточный, знамя красно-синее в форме зуба, — отвечал Цао Цао.

— Это значит, что ныне ночью нападут на наш лагерь, — заключил Сюнь Юй.

Цао Цао кивнул головой. Вскоре подошел Мао Цзе.

— Только что юго-восточный ветер сломал красно-синее знамя. Как вы считаете, господин чэн-сян, к счастью это или к несчастью?

— А как вы полагаете? — поинтересовался Цао Цао.