Троецарствие

— Не нужно, — возразил Цао Цао. — Когда Юань Шао был могуществен, я сам не знал, как от него защититься. Чего же требовать от других!

Бумаги он велел сжечь и больше об этом не упоминать.

Между тем, когда армия Юань Шао обратилась в бегство, Цзюй Шоу, находившийся в темнице, не мог скрыться. Его захватили и привели к Цао Цао. Тот давно его знал.

— Я не покорюсь! — еще издали закричал Цзюй Шоу.

— Юань Шао по глупости своей не пользовался вашими советами, — сказал ему Цао Цао. — Почему вы так упорствуете в своем заблуждении? Если бы я мог привлечь вас на свою сторону раньше, мне не пришлось бы беспокоиться о Поднебесной!

Цао Цао милостиво обошелся с пленником и оставил его в своем лагере. Но Цзюй Шоу похитил коня и хотел бежать к Юань Шао. Тогда Цао Цао в гневе велел его казнить. До последнего вздоха Цзюй Шоу сохранял присутствие духа.

— Увы! Я сгоряча убил честного человека! — горевал Цао Цао и приказал с почестями похоронить Цзюй Шоу.

«Здесь похоронен благородный и непоколебимый Цзюй Шоу» — так гласила надгробная надпись на могиле. Потомки воспели Цзюй Шоу в стихах:

В Хэбэе знали все давно Цзюй Шоу
Как человека мудрости отменной.
Легко читал он знаменья небес
И тайны вражьи постигал мгновенно.
С железным сердцем прожил он свой век,
В опасных битвах воспарял, как птица.
И Цао Цао, честь ему воздав,
Его в отдельной схоронил гробнице.

Вслед за тем Цао Цао отдал приказ о нападении на Цзичжоу.

Поистине:

Один был хитер и врагов сразил небольшою силой,
Другой был силен, но глуп, и глупость его погубила.

На чьей стороне оказалась победа, вы узнаете из следующей главы.

Глава тридцать первая

в которой повествуется о том, как Цао Цао разбил Юань Шао в Цантине, и о том, как Лю Бэй нашел убежище у Лю Бяо в Цзинчжоу

Воспользовавшись поражением Юань Шао, Цао Цао привел в порядок свои войска и бросился в погоню за врагом.

Юань Шао в одной рубахе и головной повязке бежал на северный берег реки в Лиян. У него теперь оставалось всего восемьдесят всадников.

Из лагеря навстречу ему выехал да-цзян Цзян И-цюй, которому Юань Шао поведал обо всем происшедшем. Воины Юань Шао, узнав о том, что их полководец жив, снова стали собираться к нему, как муравьи.

Юань Шао решил возвратиться в Цзичжоу. В пути ему пришлось остановиться на ночлег в пустынных горах. Поздней ночью до слуха Юань Шао, находившегося в шатре, донесся плач. Юань Шао вышел из шатра. Плакали воины, потерпевшие поражение, рассказывая друг другу о горечи похорон и гибели братьев, о расставании с товарищами и потере родных. Они ударяли себя в грудь и, рыдая, восклицали:

— О, если бы он послушался Тянь Фына, разве мы испытали бы столько горя!

— Да, я не слушался Тянь Фына, — с раскаянием прошептал Юань Шао, — и вот теперь армия моя разбита, военачальники погибли. Как мне смотреть людям в глаза?

На следующий день их встретил Фын Цзи со своим отрядом.

— Что мне делать? — были первые слова, с которыми обратился к нему Юань Шао. — Я не послушался Тянь Фына и потерпел поражение! Мне стыдно встретиться с этим человеком!

— А вы знаете, когда Тянь Фын в темнице узнал о вашем поражении, он от радости захлопал в ладоши и воскликнул: «Разве вышло не так, как я предсказывал?»

— Болван! — вспылил Юань Шао. — Он еще смеет насмехаться надо мной! Убить его!

Юань Шао вручил гонцу меч и велел ему мчаться в Цзичжоу и убить Тянь Фына.

Между тем один из стражей сказал Тянь Фыну, все еще томившемуся в заключении:

— Позвольте мне первому поздравить вас с радостным событием!

— С чем вы можете меня поздравить? — поинтересовался узник.

— Юань Шао разбит! Теперь он будет относиться к вам с должным уважением и слушаться ваших советов!

— Теперь мне конец! — усмехнулся Тянь Фын.

— Все радуются за вас! Почему вам вдруг вздумалось говорить о смерти? — изумился тюремщик.

— Юань Шао внешне великодушен, а в душе мелочен, — произнес Тянь Фын. — Вот если бы я обрадовался его победе, он, может быть, и простил бы меня, но так как он разбит и стыдится своего поражения — мне больше не жить!

Тюремный страж не хотел верить до тех пор, пока прискакавший гонец не сообщил ему, что Юань Шао требует голову Тянь Фына. Тюремщик был потрясен и залился слезами.

— Я был твердо уверен, что умру, — сказал ему Тянь Фын. — Глуп тот муж, который служит господину, совершенно не зная его! Сегодня я умру, и нечего обо мне жалеть!

В тот же день он покончил с жизнью. Потомки сложили об этом такие стихи: