Троецарствие

— Да, я подвергся этому наказанию добровольно и не сожалею! На своем веку я пользовался большими милостями рода Сунь и решил за все отблагодарить. Я сам предложил такой план, чтобы помочь разбить Цао Цао. Я рассказал вам все откровенно, как честному человеку и преданному другу.

— И, разумеется, хотите просить меня отвезти Цао Цао ваше письмо, где вы изъявите желание перейти на его сторону. Верно? — спросил Кань Цзэ.

— У меня действительно было такое намерение, — сказал Хуан Гай. — Но только я не знаю, согласитесь ли вы?

Кань Цзэ охотно согласился. Поистине:

За князя отважный боец под палку подставил спину.
Советнику жизни не жаль, чтоб только служить господину.

Если вы хотите узнать, как Кань Цзэ доставил письмо Цао Цао, загляните в следующую главу.

Глава сорок седьмая

из которой можно узнать о том, как Кань Цзэ доставил Цао Цао письмо Хуан Гая, и о том, как Пан Тун предложил сковать суда цепью

Кань Цзэ был родом из Шаньиня, что в Хуэйцзи. Происходил он из бедной семьи и очень любил учиться. Памятью он обладал поразительной; стоило ему один раз прочитать какую-нибудь книгу, и он ее не забывал. Слава о нем как о блестящем ораторе и храбром воине распространилась далеко вокруг, и Сунь Цюань пригласил его к себе на должность военного советника. Здесь Кань Цзэ подружился с Хуан Гаем, и тот, зная о его необыкновенных способностях, был уверен, что Кань Цзэ сумеет доставить письмо. Кань Цзэ охотно согласился исполнить просьбу друга.

— Раз вы рискуете своей жизнью, то могу ли я жалеть свою! — воскликнул он. — Так должен поступать доблестный муж, — иначе чем он будет отличаться от гнилого дерева?

Хуан Гай вскочил с постели и с благодарностью поклонился другу.

— С этим делом медлить нельзя, — сказал Кань Цзэ.

— Письмо уже готово! Вот оно, — ответил Хуан Гай.

Кань Цзэ взял письмо и, переодевшись рыбаком, в ту же ночь в небольшой лодке отправился на северный берег Янцзы. Ко времени третьей стражи он был уже неподалеку от лагеря Цао Цао. Ночь была звездная; стража, наблюдавшая за рекой, заметила приближавшуюся лодку и задержала ее. Об этом немедленно доложили Цао Цао.

— Это не рыбак, а лазутчик! — воскликнул тот.

— Он называет себя военным советником из Восточного У и заявляет, что привез вам секретное письмо, господин чэн-сян, — сказали воины.

— Хорошо, посмотрим! Приведите-ка его сюда! — распорядился Цао Цао.

Шатер был ярко освещен светильниками. Цао Цао сидел, облокотившись на столик, когда ввели Кань Цзэ.

— Зачем пожаловали, господин советник Восточного У? — спросил Цао Цао.

— О Хуан Гай, Хуан Гай! — вздохнул Кань Цзэ. — Ошибся ты в своих расчетах! Теперь-то я воочию убедился, что чэн-сян не нуждается в мудрецах! Оказывается, люди пустое болтают! Разве такие вопросы задают гостям?

— А почему бы мне и не спросить об этом? — промолвил Цао Цао. — Я воюю с Восточным У, вы приехали оттуда.

— Хуан Гай много лет служил роду Сунь, — сказал Кань Цзэ, — но недавно Чжоу Юй без всякой на то причины жестоко избил его. Оскорбленный Хуан Гай решил перейти к вам, чтобы отомстить своему обидчику. Но он не знает, пожелаете ли вы принять его, и упросил меня, как друга, отвезти вам секретное письмо.

— Где же оно? — спросил Цао Цао.

Кань Цзэ достал письмо. Цао Цао вскрыл его и стал читать, наклонившись к светильнику.

«Удостоенный великих милостей рода Сунь, я никогда не помышлял об измене. Но ныне случилось нечто, заставившее меня заговорить об этом! Как известно, один в поле не воин, и я твердо убежден, что с малочисленным войском невозможно противостоять могучей армии Срединного царства. Это знают все военачальники Восточного У — и умные и глупые, — только один Чжоу Юй, неразумный и запальчивый юнец, слепо верит в свои способности. Он хочет яйцом разбить камень! Мало того, он чинит произвол, наказывает невинных и не награждает заслуженных. Я ненавижу его за то унижение, которое мне пришлось претерпеть от него!

Слышал я, что вы, господин чэн-сян, с распростертыми объятиями принимаете людей ученых, и потому решил вместе с моими воинами перейти к вам, чтобы восстановить свою честь и смыть со своего имени позор. Запас провианта, оружие и суда я передам вам. Слезно умоляю вас не сомневаться во мне».

Цао Цао несколько раз внимательно перечитал письмо. Вдруг он вскочил и, в ярости стукнув кулаком по столу, обрушился на Кань Цзэ:

— Как ты смеешь играть со мной? Хуан Гай лазутчиком хочет пробраться ко мне! Он сам устроил так, чтобы его опозорили, а тебя подослал с письмом!

И он крикнул страже, чтобы Кань Цзэ отрубили голову. Воины схватили его и поволокли из шатра. Но Кань Цзэ это нисколько не смутило. Он даже засмеялся.

— Чему ты смеешься? — спросил изумленный Цао Цао, делая знак, чтобы Кань Цзэ отпустили. — Или я не разгадал ваш коварный замысел?